По образу и подобию Янси   ::   Дик Филип Кинред

- Янси считает, что мы должны думать о Каллисто, как о планете, сказал Экмунд.

- Как это?

- В возвышенном, духовном плане это планета. Янси предпочитает возвышенный взгляд на вещи. Господь наш, и честное правительство, и работа на благо общества. Прописные истины, облачённые в подобие глубокомыслия.

Тавернер нахмурил брови.

- Интересно, - сказал он тихо. - Я бы хотел встретиться и поговорить с ним.

- Зачем? Более нудную посредственность трудно себе представить!

- Возможно, - ответил Тавернер, - он меня интересует именно поэтому.

* * *

Бэбсон встретил Тавернера у дверей Дома Янси.

- Разумеется, мы можем организовать вам встречу с мистером Янси. Правда, он - очень занятой человек, и вам придётся подождать. Видите ли, все хотят видеть мистера Янси.

- И сколько мне придётся ждать?

По пути от холла до лифтов Бэбсон прикинул что-то в уме.

- Ну, скажем, четыре месяца.

- Четыре месяца?!

- Джон Янси - самый популярный человек из ныне живущих.

- Возможно, у вас на Каллисто он и популярен, однако раньше я ничего о нём не слышал, - Тавернер начал выходить из себя. - Если он такой умный, отчего его передачи не транслируют на весь Девятиплан?

Бэбсон перешёл на шёпот.

- Видите ли, я и сам не очень понимаю, что они все в нём находят. По-моему, он просто пустышка. Но людям нравится! Каллисто - провинциальное захолустье, и многие здесь любят, когда им объясняют всё просто и доходчиво. Я боюсь, что земляне сочтут его простаком.

- Вы проводили пробные трансляции для земной аудитории?

- Пока нет.

Бэбсон задумался и ещё раз добавил:

- Пока нет.

Лифт остановился, прервав размышления Тавернера о том, что он только что услышал. Тавернер с Бэбсоном вышли в роскошный, устеленный коврами, холл, ярко освещённый невидимыми светильниками. Бэбсон открыл дверь, и они оказались в большом оживлённом офисе.

Группа янсеров просматривала последний гештальт, сосредоточенно глядя на экран. Янси сидел в своём кабинете, за старомодным дубовым столом. На столе были разложены книги и бумаги; несомненно, он работал над какими-то философскими проблемами. Лицо его выражало глубокую задумчивость, рука у лба подчёркивала концентрацию мысли.

- Для воскресной утренней передачи, - пояснил Бэбсон.

Гештальт пришёл в движение и Янси заговорил.

- Друзья мои, - произнёс он своим глубоким, хорошо поставленным голосом; казалось, что он говорит один на один с каждым из своих слушателей. - Я сидел за своим столом - как вы сейчас сидите в своих квартирах...

Камера переключилась и на экране появилась открытая дверь кабинета Янси. В гостиной жена Янси, милая домохозяйка средних лет, что-то шила, сидя на удобном диване. На полу их внук Ральф собирал домик из конструктора. В углу спала собака.

Один из янсеров что-то быстро записал себе в блокнот. Тавернер посмотрел на него с удивлением.

- Конечно же, я был с ними, в гостиной. Я читал Ральфу смешные истории, он сидел у меня на коленях.

Изображение на мгновение потускнело и сменилось сценой, изображавшей Янси с внуком на коленях, потом кабинет и уставленные книгами полки вернулись обратно.

- Я бесконечно благодарен своей семье, - голос Янси звучал, как откровение. - В наше сложное время, когда каждому из нас приходится нелегко, именно семья помогает мне вынести всё это, именно к ней я обращаюсь за поддержкой и опорой.

Янсер-наблюдатель снова черкнул в блокноте.

- Здесь, в своём кабинете, в это прекрасное воскресное утро, я осознал, как нам повезло, что мы живы, что у нас есть эта прекрасная планета, эти города и дома, и всё, окружающее нас, всё, что дал нам Господь для радости нашей. Но нам следует быть осмотрительными. Мы не должны потерять всё это.

Лицо Янси переменилось; Тавернеру показалось, что изображение немного меняется.