Подводник   ::   Прикли Нэт

Перебравшиеся под руку Посланника Богини восьмилапые принесли с собой обычай, по которому для единственного в жизни каждого паука спаривания нанималась самка, которая вынашивала для отца его детей. И тут же обнаружилось, что восьмилапые дамы вполне способны сдерживать себя и не нападать на смертоносца после любовного акта. Им тоже понравилось иметь отдельный домик и покупать для себя вкусных барашков или уховерток, вместо того, чтобы гоняться за дичью по пескам.

Приезжие пауки в основном выполняли роль врачей, переводчиков на сделках. Местные смертоносцы, еще не знакомые со столь сложными профессиями, оставались охранниками полей, следили за порядком на улицах, были судьями в спорах между двуногими. Умение читать мысли гарантировало при этом, что решение будет справедливым, что никому не удастся утаить никаких деталей, а невиновные ни в коем случае не пострадают. Пауки же обеспечивали и надежную связь между городами и селениями, передавая мысленные сообщения от поста в одном селении до поста в другом. Либо напрямую, либо — если расстояние слишком велико — по цепочке специальных «почтовых» домов.

Правда, многие обычаи древности сохранились, проводя незримую, но ясно ощутимую границу между приезжими и коренными обитателями города.

Если северные смертоносцы считали людей равными себе — то обитатели пустынь продолжали смотреть на недавних рабов сверху вниз; если в городе женщины всегда были хозяйками и надсмотрщицами над мужчинами — то северяне наоборот, воспринимали своих самок едва ли не как вещь, обычную собственность, хотя и говорящую. И если между бывшими охранницами смертоносцев и гордыми северянами, не привыкшими опускать перед женщинами глаза, не возникало драк — то только благодаря восьмилапым, не переносящим ссор среди двуногих.

Но все это не мешало городу разрастаться и богатеть год от года, о чем свидетельствовало огромное количество складов, выросших вдоль берега, новые причалы, а так же крыши, поднявшиеся над верхними этажами оставшихся от далеких предков развалин, и новые дома, сложенные из серого камня — свободных помещений в столице больше уже не оставалось.

Напротив гавани флагман повернул к берегу, нацелившись на длинный причал, выступающий далеко в воду.

— Весла убрать! — зычно гаркнула Назия, с силой сжав руками поручень мостика. — Рулевой, нос. Причальной команде на правый борт!

Длинные палки с лопастями на концах с грохотом исчезли в уключинах, но судно продолжало по инерции двигаться вперед, метясь точно в конец пирса.

— Мы не врежемся? — тихо пробормотала Нефтис. — Рулевой, нос прямо! — громко рявкнула хозяйка судна, расслышав ее слова. — Только дернись!

Стоящий у кормового весла мужчина покрылся крупными каплями пота, однако приказ выполнил, продолжая вести корабль точно в поперечные бревна торца. Расстояние стремительно сокращалось. Однако, уже в считанные мгновения до столкновения, течение успело-таки немного сместить судно, и оказалось, что оно не ударяется в причал, а скользит рядом с ним почти впритирку.

— Причальной команде за борт! Готовить сходни!

— Ну, ты даешь, хозяйка, — покачала головой Нефтис. — Я бы так никогда в жизни не смогла.

— А я бы против сколопендры с одним копьем в руках драться не смогла, хозяйка, — улыбнулась Назия. — А ты их, вроде, даже и не боишься.

— Почему, боюсь, — пожала плечами охранница. — Но иногда есть хочется сильнее, чем бояться. Ну, удачи тебе, разгружайся.

Моряки причальной команды еще только приматывали канаты к выступающим над дощатым помостом тумбам, когда женщина, не дожидаясь, пока они вытянут трап, легко запрыгнула на борт, соскочила на доски и, поправив длинный тесак, торопливо пошла к берегу.

От причала вверх шла широкая утоптанная дорожка, между двух складов выворачивая на улицу.