После того, как не нужны нам стали мифы   ::   Силверберг Роберт

Он вызвал к жизни Медею, Кассандру, Одиссея, Эдипа. Вызвал к жизни Тота, Минотавра, Энея, Саломею. Вызвал к жизни Шиву и Гильгамеша, Виракочу и Пандору, Приапа note 2 и Астарту, Диану, Диомеда, Диониса, Девкалиона. День стал клониться к завершению и по небу поплыли искрящиеся луны, а Леор все продолжал свой тяжкий труд. Он сотворил для нас Клитемнестру и Агамемнона, Елену и Менелая, Исиду и Осириса. Он ввел в наш мир Дамбаллу, Гведонибо и Папа-Легбу note 3 . Он дал нам Ваала. Дал нам Самсона. Дал нам Кришну. Пробудил к жизни Кетцалькоатля, Адониса, Хольгера-Датчанина, Кали, Пта, Тора, Ясона, Нимрода, Сета.

Тьма продолжала сгущаться, а мифологические персонажи все больше теснились и толкались на сцене, пока сплошным потоком не хлынули на площадь. Они смешивались друг с другом, старые недруги обменивались сплетнями, давние друзья пожимали друг другу руки, члены одного и того же пантеона радостно обнимались или осторожно поглядывали на своих соперников. С нами они смешивались тоже, герои отбирали себе женщин, чудовища делали все от них зависящее, чтобы не казаться такими уж мерзкими, боги вовсю стали бороться друг с другом за паству, будто это была предвыборная кампания.

Мы были сыты богами и героями по горло, так мне во всяком случае показалось, но Леора уже невозможно было остановить. Это был его звездный час.

Из машины вышли Роланд и Оливье, Рустам и Зухра, Каин и Авель, Аполлон и Пифия, Орест и Пилад, Иона и Давид. Появились Святой Георгий, Святой Витт, Николай-Чудотворец; Святой Христофор, Святой Валентин, Святой Иуда. Возникли Фурии, Гарпии, Плеяды, Мойры, Норны note 4 . Леор был романтиком и удержу не знал ни в чем.

И у всех, кто только не появлялся из машины, наличествовала аура их человеческого происхождения.

Но даже чудеса приедаются быстро. Жители Земли середины тринадцатого тысячелетия ни на чем долго не задерживали своего внимания, и их быстро одолела скука. Рог изобилия, из которого продолжали сыпаться чудеса, еще очень далек был от оскудения, но уже в первых, самых ближних рядах собравшихся я заприметил людей, поднимавшихся в небо и отправлявшихся по домам. Мы, кто составляли непосредственное окружение Леора, разумеется, обязаны были оставаться, хотя были уже пресыщены этими плодами людской фантазии и даже нас стало смущать их обилие.

Из машины появился белобородый старик с плотной аурой. В руках у него была какая-то тонкая металлическая труба.

— Это Галилей, — пояснил Леор.

— Кто, кто? — переспросил меня Прокуратор Плутона, ибо Леор, уже едва стол на ногах от усталости, прекратил давать даже краткие описания призраков прошлого, которых продолжала порождать его машина.

Мне пришлось запросить на сей счет Службу Информации Дворца Человека.

— Это один из современных богов науки, — сказал я Прокуратору Плутона, — на чей счет относят открытие звезд. Многие верят, что он был исторической личностью перед тем, как его стали обожествлять. Последнее произошло после мученической смерти, которой его предали религиозные консерваторы.

Теперь, когда у Леора появился именно такого рода интерес, он стал вызывать и других богов науки. Ньютона и Эйнштейна, Гиппократа и Коперника, Оппенгеймера и Фрейда. С некоторыми из них мы уже встречались прежде, приводя в наш мир реальных людей прошедших эпох, но сейчас эти люди были в совершенно иных обличьях, ибо прошли через руки мифотворцев. Они стали эмблемами своих специфических функций, символами знания и власти, и начали бродить среди нас, наперебой предлагая исцелять, учить, объяснять. Они не имели ничего общего с реальными Ньютоном, Эйнштейном, или Фрейдом, с которыми мы встречались ранее. Даже ростом они были втрое выше обычных людей, и молнии сверкали на их челе.