Мартовские фиалки   ::   Керр Филипп

---------------------------------------------

Керр Филипп

Мартовские фиалки



Филип Керр

"Берни Гюнтер"

Мартовские фиалки

перевод Е. Ламановой

Посвящается моей матери

Берлин, 1936 год

Первый мужчина: "Ты заметил, как ловко эти

"мартовские фиалки"* оттеснили на задний план

ветеранов партии, вроде нас с тобой?"

______________

* "Мартовские фиалки" - элита немецкого общества 1933 - 1940 гг., приветствовавшая победу национал-социалистов на выборах 5 марта 1933 года. Это преподаватели университета, писатели и журналисты, промышленники, ведущие специалисты в сфере науки и производства.

Второй мужчина: "Ты прав. Кто знает, если

бы Гитлер немного подождал и забрался в фургон

нацистов чуть позже, он стал бы фюрером гораздо

раньше".

"Черная корпорация", ноябрь 1935 года

Глава 1

Странные вещи происходят иногда в темных снах Великого Искусителя...

Сегодня утром я наблюдал, как на углу Фридрихштрассе и Ягерштрассе два человека в форме СА* отвинчивали от стен красные стенды "Штюрмера" антисемитского еженедельника, издаваемого главным гонителем евреев в рейхе Юлиусом Штрейхером**. Эти стенды привлекают внимание разве только очень недалеких людей, которым приятно щекочут нервы полупорнографические изображения арийских дев, изнывающих в сладострастных объятиях длинноносых уродов. Я уверен, что ни один уважающий себя человек не станет читать эту гнусную писанину.

______________

* Имеются в виду штурмовики, члены штурмовых отрядов СА.

** Штрейхер Ю. (1885 - 1946) - видный деятель нацистской партии, ярый антисемит, гауляйтер Франконии (1925 - 1940). Военный преступник, казнен по приговору Международного трибунала в Нюрнберге.

Штурмовики бросили стенды в кузов грузовика, рядом с другими. Нельзя сказать, чтобы они обращались с ними слишком осторожно - на двух стендах стекла были уже разбиты.

Часом позже я видел, как эти же ребята снимали стенды со "Штюрмером" на трамвайной остановке у городской ратуши. На этот раз я подошел к ним и спросил, зачем они это делают.

- Из-за Олимпиады, - ответил один из штурмовиков. - Нам приказали убрать стенды, чтобы не шокировать иностранцев, которые приедут в Берлин на Игры.

Слыханное ли дело, чтобы власти так заботились о душевном покое иностранцев! По крайней мере, на моей памяти такого еще не было.

* * *

Я заехал домой на машине - у меня был старый черный "ханомаг" - и переоделся в мой единственный хороший костюм из светло-серой фланели. Когда я покупал его три года назад, он стоил сто двадцать марок, а главное, был прекрасного качества, что по нынешним временам большая редкость: теперь наши шерстяные ткани, так же как масло, кофе и мыло, делаются из заменителей. И хотя с виду они вполне приличные, однако долго их не проносишь и зимой в них прохладно, а летом, в жару, просто мучаешься.

Я взглянул на себя в зеркало, стоявшее в спальне, и достал свою самую лучшую темно-серую фетровую шляпу с широкими полями и черной лентой из ткани баратеа. Обыкновенная шляпа, но я ношу ее немного по-другому, чем остальные, как парни из гестапо - с опущенными спереди полями. Шляпа закрывает лицо, и я прохожу, куда захочу, неузнанным. Эту манеру носить шляпу придумали в берлинской криминальной полиции - или Крипо, - где я ее и перенял.

Коробку "Муратти" я сунул в карман пиджака и вышел из дому, бережно держа под мышкой статуэтку из розентальского фарфора, красиво завернутую в подарочную бумагу.

Венчание проходило в Лютер-кирхе на Денневицплац, недалеко от железнодорожной станции Потсдамерплац, в двух шагах от дома невесты. Ее отец, господин Леман, работал машинистом на станции Лертер и четыре раза в неделю водил экспресс в Гамбург и обратно.