Пожар Метрополии   ::   Березин Федор

Теперь Герман Минаков понимает, почему, когда по “ящику” показывают торнадо, идущие по данной местности, в небо взвиваются целые поселки. Вокруг дерево, пластик — камуфляж, а не жилища. Хорошая граната заваливает не только стену — дом целиком, да еще прихватывает пару-тройку помещающихся рядом коттеджей. “Здравствуй, одноэтажная Америка! Ты нас не ждала? А мы вот явились и балуемся плюшками”.

Короче, очень эффектно. И еще позволяет не перенапрягать некоторые пружинки в мозгу, не дергать лишний раз всякие там душевные струны, встроенные в человеческую психику по аналогии с обезьяньими предками. Ибо действительно, когда бьешь по конкретной цели, пусть даже в темноте на звук шагов, точно ведаешь, что дырявишь своей “AVG” нечто вполне живое, пусть на девяносто процентов вероятности враждебное, а вот когда из какой-нибудь, чуть ли не древнегреческой, “М-16” кочерыжишь на всякий случай подозрительную и на вид столь непробиваемую преграду, тут полное ощущение хорошо выполняемой шахтерской работы. Просто у твоего “отбойного молотка” улучшенные пробивные характеристики. Естественно, там под рухнувшими от подрыва балками могут наблюдаться задавленные. Однако они убиты даже не осколками, а значит очень смахивают на жертв стихийного бедствия. Ну а когда кто-то там за стеной визжит, подвернувшись под рикошетировавшую пулю, раскрутившуюся по дополнительной оси, а потому очень болезненно, подобно вывернутой наизнанку мясорубке, входящей в тело, ты можешь смело бросать в пробитое отверстие милосердную ручную гранату. Ибо что еще ты способен сделать для несчастного, как не применить самую мощную в мире анестезию?

Естественно, акция занятия города не является аквариумной имитацией ковровой бомбардировки. Во-первых, устанешь таскать снарядные ящики: попробуй уравняй ими две пятнадцатитонные бомбы, возимые каким-нибудь “Б-1” за раз. А второе, если ты будешь оставлять позади себя посыпанную щебнем пустыню, то где же ты сам станешь прятаться в случае контратаки? И, значит, двигаемся вперед аккуратно. Дырявя не все подряд, а только то, что, по данным разведки, “дышит” жизнью. Ну и то, что внушает опасение тебе самому тоже, разумеется. С учетом вышеперечисленных ограничений. Как измеряется эффективность твоего труда? Пожалуй, только по срокам “освобождения”, а также размерам отвоеванной территории. И кажется, есть достижения.

— Мой брат Герман Минаков, — говорит непосредственный начальник, третий заместитель вождя Великий Бенин. — Твоя группа русских братьев показывает замечательные успехи. Вы действуете смело, решительно и, что интересно, без потерь. Даже нашим черным братьям есть чему у вас научиться.

“Еще бы, — хмыкает про себя закончивший когда-то Благовещенское аэромобильное училище Герман. — Где практиковались доселе твои головорезы, брат Бенин? Разве что в уличных драках да метании камней в полицейские машины?”

— По этому поводу многие братья, которые в силу чрезмерно выраженного расового подхода относились к вам с опаской и даже не поддерживали идею бросить вас в бой, теперь признали свою ошибку.

— Я рад, брат Великий Бенин. Очень рад, — высказывается Минаков вслух. — Мы ведь благодарны племени за то, что вы нас освободили и доверяете. Вот и стараемся.

— По этому случаю мы в совете племени сейчас обсуждаем вопрос о том, не являются ли задачи, которые мы вам ставим, слишком простыми для вашего опыта?

“Пахнет жареным, — констатирует Герман. — Дослужились, мать твою!”

— У нас очень часто гибнут разведывательные подразделения, брат Минаков.

“Еще бы! Они не выполняют элементарных правил ведения боевых действий, — комментирует про себя “брат” Минаков.