Предупреждение директорам зоопарков   ::   Клейн Жерар

Волглый комок состоял из двадцати семи бумажек разного формата шести оберток от эскимо, четырех пачек из-под сигарет «Голуаз», тщательно разъединенных по склейкам, пяти фантиков от карамели и нескольких пакетиков из-под леденцов.

Листочки были пронумерованы и исписаны убористым мелким почерком. Я тщательно разгладил их, сложил по порядку, свернул листки вчетверо и сунул их в карман. Сегодня меня удивляет, что я сделал это, не взглянув на текст.

Меня бьет озноб, когда я думаю, что мог выбросить бумажки, не напомни мне взгляд слона взгляда того умершего человека, чьего имени я так и не узнал.

Вернувшись домой и вооружившись лупой, я принялся разбирать этот одновременно и уверенный и дрожащий почерк. Казалось, пюпитром автору служило собственное колено или шероховатый камень. Иногда строки набегали друг на друга, словно пишущему изменяло зрение или он писал в дрожащем свете фонарика. Привожу дословную копию этого документа.

Я постоянный посетитель зоопарка. С самого юного возраста я ощущал неодолимое влечение к естественным наукам, и самым привлекательным запахом был для меня запах формалина. Однако силою обстоятельств мне пришлось избрать иную профессию, и моя склонность превратилась в безобидное хобби. Но сегодня я уверен, что оно обрело полезный смысл, ведь мое упорство в изучении загадок природы позволило мне обнаружить, какая ужасная угроза нависла над родом человеческим. Правда, мои изыскания поставили меня в отчаянное положение, из которого мне вряд ли удастся выбраться живым. Но не буду отклоняться недели почти бесплодных усилий и самые неожиданные союзы позволили мне собрать эти несколько листочков. Еще хорошо, что за подкладкой пиджака я нашел полный стержень для шариковой ручки, который мне надо растянуть на долгое время. Не знаю, удастся ли мне составить второе послание. Но надеюсь, что это попадет в руки достаточно разумного человека, способного логически мыслить и наделенного достаточным воображением, чтобы не выбросить записи под влиянием минутного раздражения. Возможно, доказательства, которые я привожу, окажутся не очень убедительными. Но, если мой неведомый читатель проявит настойчивость, он сможет добыть новые. Надеюсь, ему повезет и он сообщит миру правду, пока еще не поздно.

В музее зоопарка я изучил все коллекции. Последнюю зиму я постоянно чувствовал недомогание и почти не выходил из дома, а потому не посещал зоопарк несколько месяцев. Удивлению моему не было границ, когда я наведался туда в середине мая. У ограды, протянувшейся вдоль улицы Кювье, устроили новый загон, я обнаружил в нем несколько совершенно неизвестных мне представителей животного мира. В глубине загона была пещера или нора. На остальной его части, на плотной, сухой и пыльной почве росло несколько кустиков чахлой травы. Животных отделяли от посетителей две мощные решетки в полуметре друг от друга. Ничего необычного, никаких особых мер предосторожности. Но сами животные вызвали во мне ощущение гадливости, виной тому был то ли их внешний вид, то ли моя неспособность определить их принадлежность к какому-либо виду.

Размеры незнакомцев доходили до двух метров, животные лежали на земле, свернувшись клубком. Вначале я принял их за гигантских броненосцев. Ни одна табличка не указывала их название. Твари походили на чудовищный гибрид мокрицы и рептилии. От мокриц (семейство ракообразных) у них был черный кольчатый панцирь. Я насчитал шесть колец, находящих друг на друга, словно сегменты брони. Из-под последнего торчал коротенький серый хвостик. Треугольная варанья голова выглядывала спереди, словно язычок. Два неподвижных глаза были устремлены в бесконечность.