Приди ко мне не в зимней белизне   ::   Желязны Роджер

Но если её компаньонкой будет мисс Лоеб... Теперь беспокоиться не о чем,

- Ну, мне пора. Сегодня мы испытываем новый катализатор... Вернее, испытывали много дней назад, когда я вошел сюда. Береги себя, любимая. Я вернусь, как только смогу.

Лора кивнула:

- Теперь, когда у меня есть подруга, мне не будет так одиноко до твоего возвращения, любовь моя.

- Что ты хочешь, чтобы я принес в следующий раз?

- Сандала для курильницы.

- Непременно.

- Теперь мне не будет так одиноко, - повторила она.

- Да. Надеюсь, что да. Благодарю тебя. И он оставил их вдвоем.

- Вы знаете Неруду? - спросила мисс Лоеб.

- Прошу прощения?

- Чилийского поэта. "Вершины Мачу-Пикчу"? Одно из лучших его творений?

- Боюсь, что нет.

- Я захватила с собой эту вещь. Потрясающая мощь. В этих стихах скрыта сила, которая, подумала я...

- ...придаст мне смелости перед лицом смерти. Нет. Благодарю вас, но нет. С меня достаточно вспоминать все, что те немногие, кого читала я, наговорили о конце жизни. Я трусиха, и я знаю, что рано или поздно все должны умереть. Но в отличие от них у меня есть расписание, Произойдет это, потом это, а потом все кончится. Между мной и смертью стоит только мой муж.

- Мистер Мейнос замечательный человек. И очень вас любит.

- Благодарю вас. Я знаю. А потому если вы хотели бы утешить меня, то мне это не нужно.

Однако Иоланда Лоеб сжала губы, коснулась плеча Лоры и сказала;

- Нет. Не утешить. Вовсе нет. Помочь вам обрести мужество, может быть, веру. Но не утешать, не уговаривать смириться с неизбежным. - И она продолжала:

Смерть много раз звала меня к себе. Она была как соль, сокрытая в волнах, и аромат незримый говорил о кораблях погибших и вершинах, и о постройках ветра и метелей.

- Откуда это?

- Начало четвертой песни.

Лора опустила глаза, а потом сказала:

- Прочтите мне все целиком. Иоланда начала низким выразительным голосом с чуть заметным акцентом:

Меж воздуха и воздуха, как сеть пустая, заброшенная в улицы глухие, бреду с дарами к воцаренью листопада...

Лора слушала; в этом, казалось, была скрыта какая-то новая истина.

А потом она протянула руку, и их пальцы нежно соприкоснулись.

Иоланда рассказала ей о своей юности в кибуце и своем неудачном браке. Она рассказала, как жила потом, о своих страданиях. Лора плакала, слушая печальные слова.

И потом несколько дней ей было очень скверно. Но для Карла Мейноса речь тут шла не о днях, и у него тоже была причина чувствовать себя скверно. Он познакомился с девушкой, чье общество ему очень нравилось, пока она не сказала, что любит его. Тогда он отшатнулся от нее, как от пропасти, как от жгучей крапивы. В конце-то концов Время - их друг-враг - прочно вошло в жизнь Лоры и Карла. В их роковом me nageatrois (Брак втроем (фр.)) не было места для посторонних.

Он чертыхался, уплачивал по счетам и изыскивал способы ещё больше подчинить себе Время.

Но внезапно его начала терзать боль. Он ничего не знал о Пабло Неруде, или о Пастернаке, Лорке, Евтушенко, Йитсе, Бруке, Дэниелсе - ни о ком из них, - а Лора теперь только о них и говорила. Ему нечего было сказать, и он только кивал. Все кивал и кивал...

- Ты довольна? - спросил он наконец.

- О да! Конечно, - ответила она. - Иоланда чудесная женщина. Я так рада, что ты пригласил её.

- Отлично. Хотя бы что-то.

- О чем ты?

- Иоланда! - Внезапно он повысил голос, - Как вы? Иоланда Лоеб вышла из отгороженного угла комнаты, куда тактично удалялась во время его посещений. Она кивнула ему и чуть улыбнулась:

- Прекрасно, мистер Мейнос. Благодарю вас. А вы? Ее голос на миг прервался. Она подошла к нему, и, заметив, что её взгляд прикован к его бороде, он усмехнулся в эту бороду и сказал:

- Иногда я начинаю чувствовать себя преждевременным патриархом.

Она улыбнулась - его тон был шутливым, но он опять испытал, боль.