Приключения Гринера и Тео   ::   Белякова Евгения

— А как ты хозяина с порога… срезала. Прямо само сострадание и лояльность.

— Да ладно тебе, Талли… Ты себя со стороны видел? Посмотрев на нас, с уверенностью можно сказать, что мы не обычные путники. Если бы мы вели себя скромно и тихо, хозяин первый бы заподозрил что-то… Нужно соответствовать своему внешнему виду, дружище.

— Тео хочет сказать, — пояснил клинобородый, которого женщина звала Дереком, — что мы выглядим как несколько эксцентричная троица, и вести себя должны соответственно.

— И за кого же, по вашему, нас тут принимают? — хмыкнул Талли.

— Ну, ее вот, думаю, за наемницу, — Дерек отсалютовал кружкой своей спутнице. — Меня за…

— Моего содержанца, — предложила Тео.

— Нет такого слова, — насупился мужчина с лошадиным лицом.

— За таинственного высокородного… э-э-э… путника, коего охраняет эта наемница, — Дерек неодобрительно обвел взглядом своих приятелей. — А тебя, Талли, пока ты не достанешь свою подружку из мешка, можно принять за кого угодно, только не за барда.

"О, бард! Неужели?" — подумал Гринер, внезапно переполняясь оптимизмом. Непонятно почему, но барды, сказители и музыканты всегда вызывали у него детский восторг. "А в мешке у него лютня, точно, как же я сразу не догадался!". Гринер даже забыл протирать стол от такой новости, но скоро спохватился и принялся за работу с утроенным усердием.

— Это почему нельзя принять? — обиделся бард.

— Потому, — в два голоса отрезали Тео с Дереком, а Тео добавила: — У тебя слишком похоронный вид.

— Ну знаете, — начал было бард, потом фыркнул возмущенно. — Да я… Я не просто какой-то безызвестный стихоплетец, я Таллиесин, меня каждая собака… Спорю на десять золотых, что после этого вечера нас все запомнят?

— Прирежешь их всех, что ли? — Дерек красноречиво провел пальцем у горла.

— Фу, конечно, нет! Я буду петь!

Гринер украдкой выдохнул. Таллиесин же преисполнился энтузиазма.

— Тео, помнишь два года назад, в "Одноглазом кабане" мы устроили потрясающий разгул?

— Ну, Талли, сейчас совсем другая ситуация…

— Да, да, знаю, не хватает вина, гулящих девок и половины нашего бардовского цеха, и еще студентов алхимиков с петардами, поэтов с сонетами и для контраста пары мрачных астрологов. — Бард махнул рукой. — Того размаха, нам, конечно, не достичь, но хоть что-то мы сделать сможем?

— Не думаю, что…

Но бард и слушать не стал. Ощупал свой мешок, ловким движением распустил завязки… и извлек лютню.

Тео быстро переглянулась с Дереком. Шепнула "надо заткнуть ему рот едой" и, не мешкая, повернулась к Гринеру.

— Парень… эй, парень! Хватит елозить тряпкой по столу, ты его уже, по-моему, отполировал… Как тебя зовут?

— Гри… Гринер, — ответил Гринер и, в общем-то, не сильно погрешил против истины.

— Слушай, Гринер, а долго ждать жаркое?

Тут, видимо, под впечатлением от этих замечательных, интересных и загадочных людей у Гринера проснулось чувство юмора:

— Это зависит от того, нашел ли хозяин среди наших туш достаточно молодую, чтобы можно было подать вам на стол.

Тео преувеличенно горестно шлепнула себя по лбу.

— Да будет проклят мой длинный язык! Мальчик, а есть у вас что-либо удобоваримое, но при этом уже готовое?

— Жареные цыплята! — с триумфом объявил Гринер.

— Неси!

Цыплята оказались хоть куда, а под пиво — совсем хороши, потом подоспело жаркое (хозяин вымученно улыбнулся в ответ на похвалу Тео), полилась музыка, потом в закромах Барбюса нашлось вино, приберегаемое как раз для таких случаев; в таверну потянулись привлеченные смехом и песнями местные. А когда узнали, что их скромную деревушку посетил сам Таллиесин, известный бард и песнопевец, обрадовались, как дети, и зазвали в «Лосося» остальную половину деревушки.