Проклятый и благословенный   ::   Бабенко Виталий

Короче говоря, я попал к Психологу на час позже, чем предполагал. Этот час все и решил. В дверях я столкнулся с группой врачей. Шедший впереди седоватый мужчина нес диагностер.

- А как вы об этом узнали? - одновременно печально и резко спросил он меня.

- О чем "об этом"? - не понял я и только тут заметил на стоянке характерный каплевидный силуэт реанимационного "рапида".

- Он к живому ехал, не к покойному, - подтолкнул первого в спину кто-то из группы, видимо коронер.

- К-как к покойному? - уже догадываясь, но не веря, не желая верить, выдавил я из себя.

- Кровоизлияние в мозг...- Врач с диагностером пожал плечами и, чуть помедлив, направился к "рапиду". В доме уже шла молчаливая, чужая и несвойственная этому жилищу суета...

Монолог Психолога я выбираю намеренно. Мне хочется услышать его голос. Желание делать привычную ставку на случай пропало. Помимо всего прочего, эта фонна заслуживает особого моего внимания. Она - единственная из всех прочих - не просто первичная, случайная, порожденная тупиковой ситуацией запись сумбурных размышлений и предварительных скороспелых выводов. Это звуковое письмо, и оно имеет своего точного адресата. Форма странноватая, если детально представить себе момент возвращения экспедиции. Первые "+асы на Земле, эксперимент еще не осознан, расшифровка поведения приборов только предстоит, расшифровка энцефалограмм тем более неизвестною удастся ли, мысли разбредаются, диктуется первое, что приходит в голову. И вдруг - письмо... Не жене, не дочери, что было бы естественно. Адресовано оно мне...

"Здравствуй, дружище! Как бы тебе вернее объяснить, что с нами произошло? Постарайся не удивляться: понятия не имею. Впервые в жизни попал впросак. Что самое глупое в этой истории - никто и представить не мог, будто наша экспедиция расшибет лоб, помимо прочего, и о психический барьер.

Роль моя, казалось, была второстепенной. Ты ведь знаешь, более всего я был загружен на предварительной стадии подготовки, когда мы синтезировали психологическую совместимость экипажа, учитывали все возможные неудачи и старались заранее свести на нет все связанные с ней виртуальные депрессивные явления, а самое главное - готовили членов экспедиции к преодолению "рубежа постижимости". Иначе - искали меры, чтобы рассудок каждого сумел перебороть шок от встречи с Неведомым, каким бы "экстравагантным" - конечно же, в изначальном смысле этого слова - оно ни оказалось. В пространстве моя функция сводилась к минимуму: контроль, контроль и еще раз контроль. Ну и, естественно, биодатчики.

Итог, с которым я хочу тебя ознакомить, куда как плачевен. Я, видимо, стану главной фигурой при анализе результатов и... боюсь, ох как боюсь этого! В голове ни одной позитивной мысли. Это первое. Эксперимент потерпел полную неудачу, но возможность такой неудачи в наши априорные расчеты не входила и войти не могла. Это второе. Третье, хотя далеко не последнее: мы действительно столкнулись с Неведомым, однако это Неведомое оказалось не только за пределами постижения, но и за пределами того, что мы в период подготовки иронически называли "экстравагантным", то есть за пределами "запредельного".

Посуди сам. Мы ставим опыт над вакуумом. Техническая часть программы удалась пустоту в силки загнали. И... тут же из экспериментаторов превратились в подопытных кроликов. Что-то начало ставить эксперимент над нами. Причем масштабы этого неожиданного опыта, цель его, механизм оказались явно не по силенкам нашим - увы, "готовым ко всему" - мозгам.

Коротко расскажу о биометрии. Например, кардиограммы: ровнехонькие параллельные линии. Пиков, зубцов, хотя бы дрожаний нет. Его сердца не бились, так, что ли, получается? Дыхание - 80 вдохов в минуту. Это при полной-то остановке сердца! Если верить самописцам, впрочем.