Пролейтесь, слезы   ::   Дик Филип Кинред

- Возьмешь с собой кого-нибудь? Этого он просто не мог понять.

- Ты что, хочешь, чтобы я кого-нибудь с собой взял?

- С твоим знаменитым магнетизмом, с твоим шармом... Любая девчонка запрыгнет в твою огромную медную кровать. Правда, там от тебя не много толку.

- О боже, - с отвращением воскликнул он. - Опять твои старые фантазии. И заметь, чем они нелепее, тем упорнее ты за них цепляешься.

Повернувшись к нему, Хизер произнесла:

- Ты ведь знаешь, как ты выглядишь. Несмотря на свои годы. Ты красив. Тридцать миллионов человек таращатся на тебя ровно час в неделю. Их не волнует твое пение. Они любуются твоей неотразимой красотой.

- То же самое можно сказать и про тебя, - едко проворчал Джейсон-. Ему вдруг захотелось быстрее оказаться в тихом, безмолвном пригороде Цюриха, словно ждущем, когда они снова приедут. Казалось, сам дом хотел, чтобы они остались. Не на ночь, не на неделю, а навсегда.

- Я выгляжу молодо, - ответила Хизер. Он внимательно посмотрел на нее. Волна рыжих волос, бледная кожа с веснушками, сильный римский нос. Огромные, глубоко посаженные синие глаза. Она была права. О возрасте не догадаешься. Конечно, в отличие от него Хизер не подключалась к телефонным сетям транс-сексуалов, но ведь и он никогда этим не злоупотреблял. Никакой зависимости, мозговых травм, ничего, что может вызвать преждевременное старение.

- Ты потрясающе красивая женщина.

- А ты?

Его этим не проймешь. Он знал, что сохранил очарование и силу, которые сорок два года назад вписали в его хромосомы. Да, волосы поседели, и приходится их красить. Появились морщинки. Но в остальном...

- Пока у меня есть голос, все будет в порядке. Так, как я хочу. Ты за меня не волнуйся. И постарайся перебороть присущую шестому отчужденность. Так называемую индивидуальность... Ну хорошо, если не хочешь в Цюрих, куда ты хочешь полететь? К тебе? Ко мне?

- Я хочу выйти за тебя замуж. Чтобы больше не было "у тебя" или "у меня". Чтобы было "у нас". Я бы бросила петь и родила тебе троих детей. Они были бы на тебя похожи.

- Даже девочки?

- У нас были бы только мальчики, - ответила Хизер. Он наклонился и поцеловал ее в нос. Она нежно погладила его руку.

- Сегодня ты можешь лететь куда хочешь, - произнес Джейсон низким, твердым и очень уверенным голосом. Почти отцовским голосом. Обычно на Хизер это действовало. Даже тогда, когда все остальное не помогало. А я, подумал он, где-нибудь сойду.

Этого она боялась больше всего. Иногда во время их ссор, особенно в доме в Цюрихе, когда никто не мог их слышать и вмешаться, он видел на ее лице этот страх. Возможность остаться одной пугала Хизер; он знал это; и она знала. Страх стал составной частью их совместной жизни. Но не для публики. Для нее все всегда было в порядке. Как и положено профессиональным артистам, они умели контролировать свои чувства. Как бы они друг на друга ни сердились, как бы ни уставали, в глазах своих бесчисленных почитателей, авторов писем, безумных фанатов они оставались нераздельной парой. И изменить это не в состоянии даже лютая ненависть.

Правда, ненависти между ними быть не могло. Слишком много у них общего. Слишком много они друг от друга получали. Даже простое соприкосновение в несущемся по небу "роллс-ройсе" наполняло их счастьем. По крайней мере на то время, пока оно продолжалось.

Порывшись во внутреннем кармане великолепно пошитого костюма из настоящего шелка - таких костюмов во всем мире не набралось бы и десятка, - Джейсон вытащил пачку правительственных ассигнаций. Некоторые купюры были изрядно помяты.

- Не следует носить при себе столько наличных, - заметила Хизер поучительным, материнским тоном, который он терпеть не мог.

- С помощью этого, - Джейсон потряс пачкой денег, - мы можем улететь куда угодно.