Пропал чародей   ::   Сташеф Кристофер

Ох! Только не уходи навсегда, ладно? — Корделия обхватила голову единорога, заглядывая ему в глаза. — Мне без тебя будет так грустно... Как подумаю, что никогда больше тебя не увижу, мне становится сразу так одиноко! Не покидай меня надолго, пожалуйста!

Единорог покачал головой и переступил ногами, уткнувшись головой ей в грудь.

— И я тебя люблю, крепко-крепко, — прошептала Корделия. — Прощай! До свидания! До новой встречи!

Единорог отступил назад, помотал головой, повернулся и поскакал к лесу. Уже у самых деревьев он снова остановился, обернулся к Корделии и встал на дыбы, глядя прямо ей в глаза. А затем скользнул в тень деревьев. Копыта зашуршали по ковру из сухой листвы и серебряная грива еще долго мелькала среди сумеречных теней, пока совсем не скрылась.

Корделия смотрела ему вслед со слезами на глазах.

— Он ведь не бросит меня, правда?

— Нет, пока ты сама этого не захочешь, — негромко ответил Пак.

— Ах! Как я могу такого хотеть?

— Пока нет, — усмехнулся Пак. — Но может наступить такой день, когда ты будешь вот так же смотреть вслед кому-нибудь другому и еще сильнее ожидать его возвращения.

Корделия решительно затрясла головой.

— Ни за что!

— Может быть, — вздохнул Пак, — а может быть, и... А-а! Может быть да может быть! Мир утопает в этом «может бытии», а? И ты все равно не успокоишься... Ступай домой, дитя! Ты еще не раз увидишь твоего единорога и еще не один год вы с ним не расстанетесь! А теперь ступай домой — кажется, братьям нужна твоя помощь.

И он выразительно покосился на дверь.

Корделия улыбнулась сквозь слезы, вытерла глаза и поспешила внутрь.

Пленники лежали у камина, а трое братьев тупо смотрели друг на друга.

— Чего это вы стоите, как вкопанные? — удивилась Корделия. — Или после жизни в лесу у вас отшибло память и вы не помните, что делают под крышей?

— Да нет, не это, — отмахнулся Магнус. — Хотя с другой стороны... Меня беспокоят наши пленники. Они не должны проснуться.

— Это правда, — признала Корделия. — И кто знает, когда еще вернутся папа с мамой?

— Тем более, — Джефри бросился в угол, вытащил оттуда папину трость и встал у головы Грогата, угрожающе глядя на великана.

— Если он хоть один глаз приоткроет...

— То ты усмиришь его сонным заклинанием, а не дубинкой, — строго ответил Магнус. — Это надежнее. А я буду охранять колдуна. Он может доставить нам крупные неприятности, — и он шагнул к Лонтару.

— Но ведь и вам рано или поздно нужно будет поспать, — заметил Грегори. Магнус нахмурился.

— Это верно. Давайте-ка свяжем их ненадежнее. Джефри, ты не помнишь, ведь у папы в сарае лежал моток веревки?

Джефри кивнул и с грохотом исчез. Мгновение спустя снова громыхнуло, и он вернулся, сгибаясь под тяжестью огромного мотка толстенной веревки. Стряхнув ее на пол, мальчишка выпрямился.

— Ох и тяжелая!

— Верно, — кивнул Магнус. — Извини, Джефри. Мне нужно было самому сходить.

— Ты что? — Джефри обиженно посмотрел на него. — Все еще считаешь меня младенцем?

— Да никогда, — улыбнулся Магнус. — Ладно, давайте сперва обработаем великана. Грегори, будешь завязывать узлы. Джефри, Корделия, разом — ВЗЯЛИ!

Их лица сморщились от напряжения. Грогат медленно всплыл на три фута вверх. Кончик веревки прыгнул к нему, как змея, бросающаяся в атаку, обвился вокруг тела и завязался простым узлом.

— Теперь закрутим, — скомандовал Магнус.

Остальные снова напряглись.

Грогат начал вращаться, сначала медленно, потом быстрее и быстрее, как ножка от стола в токарном станке.

Грегори посматривал на веревку, укладывая ее в аккуратные кольца на теле Грогата. Когда веревка дошла до лодыжек, он остановил вращение и завязал еще один узел.

— А теперь — вниз.

И великан снова опустился на пол.