Пух и все-все-все или Охота на Щасвирнуса   ::   Пехов Алексей Юрьевич

 — задумчиво потянул Кролик и потер поеденное молью правое ухо — Ни-че-го!

Действительно, кроме содержимого ночного горшка, оставленное после давнего посещения Пятачка, пить было нечего. Единственным умным решением было отправиться к Крошке Ру, который хранил заначки по всему лесу. Уже выходя из норы, Кролик приостановился и крепко подумал. Потом передохнул и подумал еще немного. Мысль Кролика решила, что неплохо бы оставить записку на случай прихода гостей. Достав из ящика стола обгрызенный карандаш и оторвав пару метров от рулона туалетной бумаги, Кролик написал следующее:

Щасвирнуси! Хе-хе! Кролик ик! Щасвирнуси сюда! ик!

Весьма довольный собой, Кролик прикрепил бумажку к двери и, выйдя на солнышко, направился к Крошке Ру. Солнышко светило ярко, и поэтому Кролик не заметил Очень Большого Дерева, которое подкралось к нему и вмазало дубовым стволом по дубовой башке окосевшего и подслеповатого алкоголика. В голове у Кролика вспыхнуло, затем стало темно, и он упал в кучу прошлогодних листьев, где и остался лежать. Лишь громкий храп, похожий на звук взбесившегося рашпиля, раздавался в притихшем лесу.



Глава 2,



в которой Пятачок узнает что-то ужасное.



Через противогаз до хрюльника Пятачка пробивался запах протухшей капусты. Дорога к Кролику заросла непроходимой крапивой, и Пятачок тоненько взвизгивал, когда особенно настырное растение хотело его ужалить.

«Лучше уж крапива, чем Пух. — подумал кабанчик. — Это намного безопаснее, тем более что крапива кажется вполне трезвой, в отличии от этого медведя!»

Пятачок нервно поежился. Не далее как вчера Пух с диким ревом гонялся с топором за Пятачком по всему лесу, грозясь пустить того на холодец.

— И зачем я ему притащил этот портвейн? — в который раз вздохнул храбрый свин и пустил соплю. Высунувшись из пятачка Пятачка (клевый каламбурчик а?), сопля огляделась, и, увидев вокруг себя противогаз, вползла обратно.

В данный момент Пятачок направлялся к Кролику с Очень Заманчивым Предложением. Пух и Тигра приглашали Кролика сообразить на троих. (Пятачок, конечно же, не считался.)

— Так и передай этому рассаднику моли! — орал вдрызг пьяный мишка. — Пусть тащит сюда свою образованную задницу интиелиг-ик-ент несчастный!

К Кролику Пятачку идти не очень-то и хотелось, но пойди поспорь с этим Пухом и Тигрой — вмиг получишь ногой по хрюльнику. Единственным плюсом похода было то, что Пятачок заберет от Кролика свой ночной горшок, оставленный им… а впрочем, не будем об этом!

Но вот тропинка вильнула, крапива осталась позади и впереди зачернела нора.

Запах перегнившей капусты стал просто невыносим. Сморщившись Пятачок подошел к двери, встал на оплеванный и обоженный окурками коврик на котором раньше было написано «Вытирайте ноги, тетю вашу!» и, зажмурившись, сунул в нору голову.

— ЭЭЙ! Крооолик! Ты тут? — робко пискнул Пятачок, сильно опасаясь получить по голове бейсбольной битой. — Это я, Пятачок.

Нора ответила тишиной и усиленным запахом капусты. Тут только Пятачок заметил кусище туалетной бумаги, на которой пьяным каллиграфическим почерком было выведено:

Щасвирнуси! Хе-хе! Кролик ик! Щасвирнуси сюда! ик!

К сожалению, Пятачок окончил только половину первого класса и читал с большим… ээээээ… как бы это помягче сказать, а? С Большим Трудом. Поэтому у Пятачка текст сложился в следующее:

Я Великий, Страшный и Ужасный Щасвирнус. Кролик был очень вкусным. Я скоро вернусь за вами. ХЕ-ХЕ!

Все, что Пятачок не смог прочитать, он досочинил. И ему стало СТРАШНО!!!

Когда Кенга, которая шла со дня рожденья Совы, возвращалась домой, ее сбила с ног низко летящая розовая комета, которая походила очертаниями на Очень Перепуганную Свинью.