Работа за рубежом   ::   Забирко Виталий

- Была не была! Согласен!

- Тохта, пошалуйста, саполните контракт.

Передо мной на стол лег листочек с условиями договора. В нем были указаны и моя новая должность, и страна пребывания, и срок действия контракта, и сумма оплаты из расчета за восьмичасовый рабочий день. Судя по тому, что листок был заготовлен заранее, а также очень малому количеству пунктов, уместившихся на одной странице, договору была грош цена.

- У меня с собой нет документов... - напомнил я "Гурвинеку", что сценарий должен все-таки быть более-менее правдоподобным.

- Этто не имеет снатшения, - отмахнулся он.

Тогда я пододвинул к себе контракт, достал ручку и склонился над столом.

Первая пустая строчка, которую я должен бы заполнить, начиналась словом "Имя". Я немного подумал и написал: "Ларионов". Строчку "Отчество" я заполнил без раздумий - "Ларионов", и когда настала очередь строчки "Фамилия", то совсем разошелся: "Ларионов Л. Ларионов". И только написав, вспомнил, откуда у меня такие ассоциации. "Луарвик Л. Луарвик"... Интересно, откуда это имя всплыло в голове?

Далее пошел текст о том, где мне предстоит работать, кем, сколько и за какие деньги. Затем были еще две пустые строчки: "Ваше любимое блюдо" и "Ваше нелюбимое блюдо".-Догадываясь, для какой хохмы включили эти пункты, я, не мудрствуя, написал в первой строчке: "Водка". Над второй строчкой задумался, но, вспомнив Луарвика Л. Луарвика, указал: "Лимоны в кожуре". Кто знает, тот поймет.

Внизу поставил дату и расписался.

- Оттлитшно, - сказал "Гурвинек", забирая контракт и пряча его в стол. - Ттеперь пройтите в этту тверь.

Он ткнул ручонкой в стену с фотообоями ковыльной степи. Незаметный прямоугольник в ней не сразу бросался в глаза.

- Сюда? - переспросил я клерка, указывая на прямоугольник.

- Тта, та! Толкайте!

Ожидая, что за дверью меня встретит гогочущая толпа киношников, я приложил ладонь к стене и нажал. Дверь распахнулась, меня всосало в образовавшийся проем, как в открытый космос.

2.

То, что контракт на работу за рубежом оказался не розыгрышем коллег-киношников, я понял сразу и бесповоротно. И что собой представляет это "зарубежье" - тоже. Подозреваю, мои наниматели воздействовали на сознание, поэтому я не испытал психологического шока, а принял свой перенос к месту новой работы как нечто естественное и само собой разумеющееся.

Я стоял на крыльце небольшого домика в широкой, метров сто, долине между двумя параллельными грядами высоких отвесных скал. Домик прилепился к каменной стене одной гряды, вдоль противоположной неторопливо несла воды мелководная речка, а между речкой и мной простиралась кочковатая, серо-рыжая пустошь, кое-где поросшая чахлыми кустиками. Справа, метрах в пятидесяти, долину перекрывала угольно-черная гладкая стена явно искусственного происхождения, слева, также метрах в пятидесяти, будто по ровному обрезу начиналась идеально белая, как снег, равнина, с клубящимся над ней белесым туманом, а высоко над скалами светилось безоблачное зеленоватое небо. Именно светилось, потому что солнца на нем видно не было, и, судя по отсутствию теней не только в долине, но и на вершинах скал, его не было вообще.

Невеселое место работы, прямо скажу. Я вспомнил, как "Гурвинек" отводил в сторону глаза, когда говорил, что пять тысяч долларов за месяц работы стерхайсером, в общем, небольшая сумма, и неприятный холодок пробежал по спине. Это что ж мне за работу сосватали? Не на радиоактивных ли рудниках кайлом махать?!

Дощатая дверь за спиной была закрыта. Я, смутно подозревая, что в офис мне через нее уже не вернуться, все-таки попытался это сделать.

Мои опасения сбылись. За дверью оказалась маленькая комнатка с тахтой, небольшим столиком и голыми деревянными стенами.