Разоблачение (Рей-Киррах - 2)   ::   Берг Кэрол

но достаточно длинный, чтобы держаться на расстоянии от его клыков, пока твои ноги... Нет, не смей думать. Просто делай".

И я сражался. Неизвестно, сколько часов. Как только я переходил в наступление, он удирал, и мне приходилось выслеживать его в темной пустыне, пока он снова не появлялся. Здесь было ужасно холодно. Я терпеть не мог жаркие места, но в холодных было опаснее. Напряженные мышцы было легко растянуть, тело теряло чувствительность настолько, что удар или укус замечался слишком поздно. Чувства обманывали тебя. Я был уже весь в зеленой крови, въедавшейся в мою кожу и обжигающей, как ледяное пламя, рана на плече кровоточила. Потом меня начали подводить глаза.

Я выдернул кинжал из зияющего отверстия, выплеснувшего фонтанчик яда, и заметил блеск металла. На моих запястьях появились стальные обручи. Я оторвал руки от чудовища, но кандалы не исчезли...

"...Оковы раба... мои руки сейчас не мои. Это хрупкие ручки с нежной кожей... девичьи руки... и чудовище уже не несчастное проявление демона, а мужчина с тяжелой челюстью, его глаза похотливо пожирают меня, представляя все удовольствия, которые он получит. Он облизнул губы... и его язык потянулся к моему лицу..."

Я отпрянул от ярости и отвращения, стараясь отвлечься от видений, навязанных мне злобной душой. Но девичьи фигурки появлялись передо мной одна за другой, со всеми их страхами, болью, унижением и стыдом. Я переживал чувства всех этих девочек, сражаясь с монстром вслепую: видения заслоняли от меня клыки и конечности. Я сражался другими чувствами, мои руки и ноги двигались сами, помня очертания чудовища, я не позволял глазам обмануть меня. К тому моменту, когда я наконец всадил кинжал в самое сердце чудища, я был так потрясен страданиями этих детей, что совершил недопустимую ошибку.

Когда умирает физическое воплощение демона, рей-киррах освобождается. Смотритель должен застать демона в тот миг, когда он выходит из погибшего тела, заставить его замереть с помощью зеркала Латена, а потом предложить выбор: уйти или умереть. Но в тот день я не оставил ему выбора. Я убил, убил не по холодному размышлению, а убил злобно, убил так яростно, так неистово, что убил вместе с ним и его жертву.

Земля и небо вдруг слились в едином вихре. Клубок тьмы изредка загорался цветными огнями, я не понимал, где низ, где верх, где право и где лево. Я боролся лишь за собственное тело, не позволяя ему распасться на куски в этом хаосе. Потом увидел серые переливающиеся Ворота и рванулся к ним...

- Ты знаешь, что ты сделал? - Первое, что я услышал, вернувшись в мир, были обвинения Фионы. Айф не может видеть созданного ею ландшафта, он только чувствует его форму и ход битвы. Но смерть жертвы - вещь очевидная.

- Я ударил слишком сильно, - пояснил я, не оправдываясь. Смотритель не оправдывается за исход битвы даже перед таким же Смотрителем. Никто, кроме Смотрителя, не в состоянии понять, насколько сложна бывает битва. - Он не захотел бы уйти. - Я был уверен. Я был в той душе, я знал. Но я не хотел убивать его.

Я медленно поднялся на ноги, начиная осознавать, что у меня есть тело и чувства, а еще синяки и порезы. Я удостоверился, что покрывающая меня кровь была не моей. На каменном возвышении стояли глиняная чашка и кувшин, я наполнил чашку и выпил, потом снова наполнил ее и снова выпил и делал так, пока холодная свежая вода не иссякла. Я чувствовал себя так, будто по мне прошлось стадо обезумевших часту. Каждая косточка ныла, кожа натянулась и зудела под коркой засохшего яда.

- Что произошло? Объясни мне!

- Я не обязан объяснять. - Каждый вдох резал мои легкие острым железом.

Я очистил и убрал оружие, вымыл руки и лицо и принес из комнаты свою одежду.

- Ты же не уходишь? Ведь ты не исполнил песен, не вытер пол, не...

- Сделай это сама, если хочешь, я должен поспать.