Ричард Длинные Руки - ландлорд   ::   Орловский Гай Юлий

но мы же люди? А люди, как я гордо заявил своему оппоненту, — это те существа, которые делают дурости. Большие и малые. И чем их больше, тем мы больше люди...

Пес оглядывался с таким нетерпением, пропуская мой бред мимо ушей, что я вздохнул и шепнул Зайчику на ухо:

— Гони!.. Прямо. Так, чтобы тебя даже за копыта не успели...

Проскочили Жидкие Пески, с разбега перемахнули Смоляную Речку, а когда из темного леса за нами вынеслась толпа орков, я только беззаботно рассмеялся. Дважды начинали погоню гарпии, я лук держал наготове, но Зайчик идет на такой скорости, что гарпии отстали почти так же быстро, как и кривоногие орки.

Ночь застала нас в лесу, но деревья стоят редко, лунный свет настолько хорошо освещает тропку, что я все ехал и ехал, никак не выбрав место для ночлега. Зайчик и Пес видят в темноте, похоже, не хуже меня: Зайчик идет спокойно, а Пес все так же рыскает по кустам и пугает заснувших с наступлением сумерек лесных пташек. Наконец я присмотрел поляну, Зайчик послушно остановился, а я с седла оглядывал окрестности: достаточно ли сушняка для большого костра, не слишком ли окажемся близко к деревьям, за которыми может что-то подкрасться, а потом прыгнуть на спину...

Громкий уверенный стук копыт нарушил мертвую тишину. Я взялся за рукоять меча, из-за поворота тропинки показался крупный конь, покрытый серой попоной, на нем вооруженный копьем всадник в рогатом шлеме.

Конь двигается шагом, всадник выглядит погруженным в раздумья. Они выехали в полосу лунного света, у меня перехватило дыхание: под шлемом лишь череп, пустотами зияют глазные впадины, дыра на месте носа, а крупные зубы обнажены в зловещей ухмылке. Кольчужная сетка спадает из-под шлема с обоих боков, а нижняя челюсть почти упирается в темный нагрудник со следами жестоких ударов. Панцирь укрывает широкую грудную клетку, на нем тоже вмятины и глубокие зарубки.

Я поспешно подал Зайчика в сторону. На коне вовсе не попона, как показалось в полутьме, а кольчуга из тонких колец, шею прикрывают щитки, налегающие один на другой, как чешуя, морда сверху прикрыта стальной маской, в широкие отверстия для глаз в нашу сторону сверкнуло красным, что показалось отблеском адовых огней.

Доспехи на всаднике прекрасно подогнаны, я всеми фибрами ощутил работу древних мастеров и на миг даже почувствовал их боль и тоску, что приходится делать и такое, а совсем недавно могли нечто иное... Ощущение исчезло, оставив чувство громадной потери, настолько громадной, что я смиренно ждал, пока они проедут мимо, то ли охраняя свои земли и не замечая, что здесь давно другие народы, то ли все еще выполняя какое-то задание...

А с утра мчались по степи, редко прерываемой болотами и мелкими речками, это уже Армландия, если карта не врет. Еще не личные владения барона де Бражеллена, то есть мои, это земли его вассалов, которые Бражеллен... а теперь я волен отбирать у них и передавать другому. Или забирать себе. Даже не забирать, а возвращать, так как изначально это земли Бражеллена, которые он дал в лен своим верным сторонникам.

Мятежная или почти мятежная часть королевства. Это, конечно, хорошо звучит: королевство. Но на самом деле королевства как такового не существует: нет безопасных дорог, нет подчинения областей центру, феодалы воюют друг с другом, то есть главный враг — это сосед, который имеет наглость не уступать свои земли более достойному, то есть мне, этот закон правит везде, куда не дотягивается могучая центральная власть с ее многочисленным войском, способным потопить в крови любого мятежного лорда.

А раз война везде, то мне даже не надо трудиться, выискивать, кто здесь враг, а кто друг. Для разбойников все — враги и добыча.