Ричард Длинные Руки - лорд-протектор   ::   Орловский Гай Юлий

— Слушаю вас, сэр Ричард!

— Вы помните, из-за чего вспыхнула война между сэром де Марком и сэром Арлингом?

Он коротко усмехнулся.

— И все мы также помним, как просто вы устранили причину вражды.

— Да, но теперь эта причина здесь, в крепости. Сэр Норберт, я очень не хотел бы, чтобы кто-то попытался выкрасть ее и отсюда. Как уже была попытка увезти ее из замка Кнаттервиль.

Он посерьезнел.

— Располагайте мною, сэр Ричард! Я понимаю, у вас ничего личного. Только забота о благе Армландии.

— Да-да, — сказал я торопливо. — Если ее украдут, снова вспыхнет война… Ну, пусть даже не война, не те времена, но я не хотел бы, чтобы между лордами начались какие-то раздоры. Я полагаю, что рыцари должны погибать только на службе Отечеству.

Он сказал очень серьезно:

— За веру и за Отечество, вы очень хорошо сказали, сэр Ричард! Я обеспечу ей самую надежную охрану.

Я сказал почти просительно:

— Только надо это сделать так, чтобы даже она ее не видела!

— Почему? — спросил он. — Все всегда довольны, потому что охрана — это прежде всего престиж, статус!

— Да, конечно, но… Я все думаю, а вдруг ее попытаются похитить даже отсюда? Увидят охрану — удвоят осторожность. А так они сразу и попадутся вашим людям.

Он подумал, посмотрел на меня с уважением.

— Да, так лучше. Хотя я не верю, что кто-то настолько безумен, чтобы пытаться украсть у вас женщину, но… я буду охранять ее скрытно.

— Спасибо, сэр Норберт!

Мы расстались, я подумал, что тоже не считаю, будто какой-то сумасшедший рискнет что-то украсть у меня, грозного гроссграфа, тем более — женщину, за такое оскорбление всегда только смерть. И все эти предосторожности даже не для леди Лоралеи, а для себя, чтобы не дергаться в тревоге.

* * *



Отец Дитрих, совсем забыв о своих обязанностях и священника, и Великого Инквизитора, все дни напролет проводит в типографии, превратившись в помесь мастера с надсмотрщиком.

Я спустился в подвал, вкусно пахнет типографской краской и просвещением, а работающие с прессом священники почти неотличимы от плотников.

Благословил отец Дитрих рассеянно, при этом поглядывал поверх моей головы на работающих и едва сдерживался, как мне показалось, чтобы не покрикивать на недотеп, которые все делают не так.

— Хорошо у вас, — вздохнул я.

— Благодаря вам, — ответил он серьезно. — Сэр Ричард, что-то случилось?

— Да ничего…

Он посмотрел на меня уже внимательно, глаза стали строгими.

— Вы в смятении, сэр Ричард. Говорите, священникам доверяют все. Даже преступники.

Я сказал с тоской:

— Да лучше быть преступником. Зато все ясно. Я сам не знаю, что со мной, отец Дитрих. Может быть, вы скажете?

— Что тебя тревожит?

— Как паладин, — проговорил я с трудом, все-таки не люблю говорить неправду, тем более хорошим людям, — я защищен от магии… Так я думал раньше. Но теперь я чувствую, что у меня совсем нет защиты! Я весь в огне. Надо об Отечестве думать — мы ж мужчины! — а у меня все мысли о том, как вот вернусь, как ее увижу, как она меня встретит…

Он смотрел устало, в глазах проступила и тут же исчезла, как будто устыдилась и спряталась за непроницаемый занавес, странная тоска.

— Сэр Ричард…

— Да, отец Дитрих?

— Нет никакой магии, — произнес он мягко. Уточнил: — Со стороны леди Лоралеи, если вы имеете в виду ее. Она чиста, как голубь.

Я стукнул себя кулаком в бок.

— Но почему я так безумствую? Наполеон сказал, а я это себе все время повторяю, что государственный деятель должен избегать любовных утех, как мореплаватель — рифов!

— Верно сказал.

— А я сам навстречу им пру, как лось весной…

Он покачал головой.

— Нет, сын мой. От Лоралеи нет тебе вреда.

— Как же нет?

— А вот нет, — ответил он настойчиво. — От нее только чистота и ласка. И поддержка. Поддержка во всем.

Я сжал кулаки, кожа на костяшках пальцев побелела.