Рыцарь-Дракон   ::   Диксон Гордон

Безотчетное чувство тревоги за хозяев Маленконтри – и за Джеймса в особенности – пробудило волка от сладких раздумий. Ощущение было недолгим, но Арагх всегда обращал внимание на то, что сообщало ему подсознание, поэтому сосредоточился и напрягся.

Необъяснимая тревога не исчезала. Потянув носом воздух и не почуяв ничего подозрительного, волк прогнал это чувство, однако взял на заметку, что, когда он будет пробегать мимо дома мага у Звенящей Воды, ему обязательно надо воспользоваться случаем и рассказать обо всем С.Каролинусу. Тот скажет, в чем тут дело, посоветует Арагху, что надо делать, хотя вообще-то вряд ли случилось что-то серьезное.

Итак, благоразумно выбросив из головы тяжкие думы, волк поспешил дальше. К огромному облегчению ежей, темная тощая фигура Арагха растворилась среди стволов деревьев пробуждающегося леса.



2

Джеймс Эккерт, ныне сэр Джеймс Эккерт, барон де Буа де Маленконтри и пр. (он, правда, редко ощущал себя обладателем этих титулов), проснулся на заре, когда спальня в замке де Буа де Маленконтри, которую он делил со своей женой, Энджелой, еще была погружена во мрак.

Возвещая близкий рассвет, сквозь тяжелые шторы, закрывавшие застекленные окна, сочился бледный ранний свет. Рядом с Джимом, под грудой шкур и покрывал, делавших терпимым пребывание в неотапливаемой комнате с каменными стенами, ровно дышала во сне Энджи.

Еще не пробудившись толком, пребывая где-то на полпути между сном и явью, Джим не понимал, что разбудило его, да и не хотел понимать. Он смутно догадывался, что произошло нечто неприятное, ведь в течение нескольких недель он находился в состоянии депрессии, подобном затишью перед грозой.

Последние дни были так тоскливы, что Джим обнаружил: он уже почти жалеет о своем решении остаться в мире драконов, магии и средневековых законов, вместо того чтобы вернуться вместе с Энджи на обыденную, зато хорошо знакомую Землю XX века, в каком бы из возможных миров она сейчас ни находилась.

Несомненно, время года лишь усиливало его уныние. Зима наконец-то отступила, что поначалу радовало и возбуждало, но теперь казалось, что время тянется бесконечно, – ранние сумерки, оплывшие свечи, заиндевевшие стены.

С тех пор как Джим вступил во владение землями сэра Хьюго де Буа де Маленконтри, прежнего барона, он неустанно занимался их благоустройством. Постройки и дороги нуждались в ремонте; несколько сотен крепостных, свободных людей и вассалов ждали его распоряжений; вдобавок ко всему, нужно было составить план сельскохозяйственных работ на год. Тяжелое бремя обязанностей превратило удивительный, не похожий на прежний, мир в место почти такое же тусклое и будничное, каким была, по воспоминаниям Джима, Земля XX века.

Поэтому первым побуждением сэра Джеймса было закрыть глаза, спрятать голову под покрывала и постараться снова заснуть, забыв о том, что его разбудило. Но сон не возвращался. Тревога нарастала до тех пор, пока не зазвучала подобно набату. В конце концов, раздраженно фыркнув, Джим поднял голову и открыл глаза.

Свет, проникавший сквозь шторы, едва освещал спальню.

Джим задрожал, и не только от холода.

Его облик изменился, как тогда, когда он впервые пришел в этот мир с помощью машины астральной проекции, чтобы спасти Энджи. Он опять превратился в огромного дракона.

«Нет!» – едва не закричал Джим, но вовремя сдержался. Меньше всего он хотел разбудить Энджи – тогда бы она увидела, кем он стал.

Отчаяние охватило его. Неужели на всю жизнь он останется драконом? С какой стати? В безумном мире, где магия составляет часть реальности, возможно все. Может быть, ему предначертано жить здесь в человеческом обличий определенный промежуток времени.