Могила Бешеного   ::   Ширянов Баян

 – Зловеще оскалил зубы Тихон:

– А будешь туфту пороть, я твои быстрые ноги повыдергаю! Понял!?

– А ты меня на «понял» не бери! Бешеный – мужик круче тебя будет. – Огрызнулся Коля.

– Круче?! – Расхохотался Коростылев:

– А ты это видел? Тихон резкими движениями стал разматывать бинт на среднем пальце. Оторвав последний слой вместе с прилипшей коркой крови, он показал Коле свежую наколку: перстень с проколотым кинжалом пиковой мастью. Половина пики была черной.

– Въезжаешь? Бомж судорожно закивал.

– Свести тут хотел… – Пробормотал под нос Тихон так, чтобы Коля точно расслышал его слова.

– А вот пригодилось… И добавил, уже громко:

– Выкладывай!



III. БЕШЕНЫЙ И БОМЖИ.

В эту ночь Савелию Говоркову снился кошмар. Он снова попал в Бутырку, а там, в общаковой хате, его собирались опустить. На него медленно надвигался ряд зеков со стрижеными головами. В руках у них поблескивали заточки, глаза светились ненавистью. Он, Савелий, медленно отступал к кормушке, зная, что спасения не будет. Не сводя глаз с противников, Савелий застучал ногой по кованой двери.

– Командир! Охрана! – Исходил истошным криком Говорков, что есть силы ударяя пяткой по железу. Никто не шел ему на помощь, но он почувствовал, что от его усилий преграда поддается. Она словно становилась мягкой, ватной, удары утратили гулкость и нога вязла в двери как в гигантском батоне черняжки. Очнулся он на полу. Трусы, майка, все было насквозь мокрым от пота. Двуспальная постель с измочаленными шелковыми простынями была пуста. Клавка так до сих пор не вернулась. С омерзением содрав с себя сырое белье, Савелий направился в ванную. Там, лежа под щекочущими струями джаккузи, он вдруг вспомнил финальную сцену кошмара и его тело непроизвольно дернулось, прижимаясь к стенке ванны, словно перед ним во плоти появились зеки из сна. Потом, растираясь махровым полотенцем, Говорков пытался рассмотреть себя в огромном, во весь рост, запотевшем зеркале. Водяная пыль собиралась в капли, оставляя на поверхности стекла узкие дорожки, в которых тонкими полосками отражалось синее тело. Почти вся поверхность кожи Говоркова, за исключением ладоней и лица, была покрыта татуировками. Большинство, такие как храм Василия Блаженного на спине, восьмиконечные звезды на плечах и коленях, были сделаны в зоне. Другие – в салоне тату. Одна из наколок, обнаженная женщина на предплечье, закутанная в подобие римской тоги и пронзенная двуручным мечом, была переделана кожных дел мастером из другой, похожей. Татуировщику потребовалось около часа, чтобы закамуфлировать змею, которая кусала эту женщину. В ИТК, за неуемную любовь к разукрашиванию себя, Савелию присвоили погоняло Бешеный. И потом, на воле, он только так и представлялся. Сегодня Савелию Говоркову предстояло найти еще троих исполнителей. По задумке Петра Сергеевича, главного советника Бешеного в боевых и политических вопросах, исполнителями должны были стать бомжи. Люди, на которых никто не обращает должного внимания, и которые легко могут проникнуть на все запланированные объекты. Наскоро перекусив, Савелий оделся и поехал на Казанский вокзал. Пробираясь сквозь толпу мешочников, Бешеный пристально смотрел по сторонам. Он игнорировал бабулек с трясущимися руками просящих подаяние, безногих инвалидов, многочисленных детей в колясках, на которых притулились однотипные таблички: «Помогите! У ребенка рак крови…» У всех этих нищих, как выяснил Бешеный во время своих рейдов по другим вокзалам, было и жилье, и деньги. Им не нужен был тот рисковый заработок, который мог предложить им Говорков. Вскоре, на ступеньках у выхода из билетных касс на электрички, он нашел нечто подходящее.