Счастливый конец света   ::   Горло Анатолий Иванович

Достопочти-мый Триэр пробежал дешифрованный текст тремя воспаленными глазами, устало выругался и велел ле-редать донесение дальше по инстанциям в уточненной редакции: «Погибли, не нарушив Правил». Прикинув в уме расстояние до Терры и обратно, я не мог не согласиться с такой поправкой. Затем он отдал необходимые в подобных случаях распоряжения об оказании материальной помощи семьям погибших, об увековечении их имен, о переводе Терры из категории опасных зон в раздел особо опасных и пр.

Перед тем как отдать последнее распоряжение, достопочтимый Триэр замешкался, и я догадывался, почему. Согласно Правилам Консенсуса, ему надлежало снарядить на Терру следующую экспедицию, которая, вооруженная опытом, пусть и плачевным, двух предыдущих, должна будет еще раз попытаться сохранить за Террой статус обитаемой планеты. Лишь после неудачной третьей попытки в силу вступало Правило Гнилого Зуба: планета переходила в ведение Ордена покорителей, который приступал к ее стерилизации, а затем к реколонизации…

Однако не раз и не два ремонтно-реставрационная служба Ордена покровителей лишала санитарную службу Ордена покорителей выгоднейших заказов именно в тот момент, когда последняя уже разворачивала подготовительные работы, вкладывая в.них немалые капиталы. Сейчас приближался один из таких моментов: покорители уже наверняка спешно подсчитывают, во сколько им обойдется санационная обработка обреченной Терры с тем, чтобы запросить в Объединенном Совете сумму, как минимум втрое превышающую реальную. Навряд ли кто-нибудь из них сомневался в том, что и третья экспедиция, если oнa будет послана, повторит судьбу предыдущих, в которых – они знали об этом – погибли лучшие ремонтники и спасатели Триэра. «Погибли, не нарушив Правил». В этой формуле и заключалась главная опасность для покровителей и основная надежда для покорителей, ибо слепое следование Правилам превращало первых в смертников космоса, вторых – в его потрошителей.

Будучи предводителем смертников, достопочтимый Триэр обладал тем не менее редким даром находить среди окаменевших параграфов засохшие споры, из которых, благодаря его усердию, вдруг проклевывавлись живительные ростки. В каноническом тексте «погибаем, не нарушая Правил», напоминавшем скорее автоэпитафию, чем служебное донесение, он усматривал, разумеется, не афишируя этого, двусмысленность: первое общепринятое прочтение – «погибаем, но не нарушаем» – звучало в высоком героико-патетическом регистре, второе – «погибаем, потому что не нарушаем» – походило скорее,на отчаянный вопль невольника, который не в силах сбросить с себя оковы губительных Правил…

Досточтимый Триэр прекрасно отдавал себе отчет в том, что и третья экспедиция будет обречена, если ее возглавит и снарядит член Ордена покровителей. Но он не мог допустить, чтобы наша прапра-пра так бесславно прекратила свое существование, став еще одной потухшей искрой в необъятной ночи Вселенной. Борец по натуре (что, в конечном счете, и предопределило его скромное место в иерархии миролюбивого Ордена покровителей), он не собирался уступать покорителям без боя.

– Срочно разыщите Дваэра, – приказал он.

– Допотопо? – вскинулся я.

Его третий глаз смотрел куда-то сквозь меня:

– Только не проговоритесь, зачем я его вызываю.



3

В этом весь Триэр, размышлял я, спешно покидая Центр. Вот уж кто непревзойденный мастер невнятных указаний! Двуэров у нас тьма, хорошо, я догадался, что ему нужен именно Допотопо. А как вам нравится: «только не проговоритесь»?! Как это, интересно спросить, могу я проговориться, если не знаю, зачем его вызывают? Правда, догадываюсь. И Триэр знает, что догадываюсь, и знает, что я непременно проболтаюсь. Любопытное табло получается, со стороны послушать, вроде как ахинею несет: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что – а всем все ясно.