Серебряный осел   ::   Чернецов Андрей

— Подхватывай, а? — подмигнула Орланда амазонке.

Та пожала плечами. Еще чего.

И вдруг слова сами полились у нее из груди:

Я хотела как-нибудь

Облик милого вернуть,

Я старалась, как могла,

Но ничем не помогла.

Он копытами стучал,

Он по-ослиному кричал

И хвостом своим вертел,

Человеком быть хотел.

Ведьма я, эх, ведьма я —

Такая вот нелёгкая судьба моя.

Силой я наделена,

Но на беду любовь моя обречена.

Понял он, что обречен

До заката своих дней

Быть страдающим ослом

Под опекою моей.

И в итоге, наконец,

Он приблизил свой конец —

Что-то выпил, что-то съел

И, бедняга, околел.

Ведьма я, эх, ведьма я —

Такая вот нелегкая судьба моя…

Сестры закончили петь, посмотрели друг на друга и… расхохотались. Потом обнялись и, бросившись на землю, покатились по траве, награждая одна другую легкими шлепками и тумаками.

— Ну, право, дети малые! — раздался над ними мелодичный, похожий на соловьиную трель голос.

Близняшки застыли, словно две поверженные наземь мраморные статуи.

Первой опомнилась Орландина.

Мгновение — и она уже на ногах, с выставленным впереди себя коротким мечом скрамасаксом.

— И не стыдно вам? — с укоризной глянула на амазонку высокая красивая девушка, у которой волосы почему-то были зеленого цвета. Но такие длинные и густые, что обвивали изящную девичью фигурку, спускаясь до самой земли.

Как отметила прознатчица, никакой иной одежды на их нежданной гостье не было.

— Ты кто? — по-волчьи оскалила зубы воительница.

— Хозяйка здешняя, — величественно выставила вперед высокую грудь странная дева.

— Видали мы таких… хозяев, — презрительно сплюнула Орландина.

— Не бранись, — дернула ее за полу ставшая за спиной Орланда. — Она и впрямь здесь госпожа.

В зеленоволосой красавице девушка с удивлением узнала ту самую плясунью, чье изображение было вырезано на алтаре. Да и чувствовалось в ней что-то такое , особенное, заставлявшее непроизвольно склонить голову в знак уважения.

— Ты сказала! — подтвердила красотка. — Я нимфа. А зовут меня Меотида.

— А мы… — хотела в свою очередь представить себя и сестру бывшая послушница, но нимфа остановила ее небрежным жестом руки:

— Не трудись, я знаю ваши имена.

— Слышала небось, как мы перекликались, — проворчала Орландина, хоть и поверившая в то, что видит перед собой лесное божество, но не желавшая так просто поддаваться обаянию зеленоволосой, которое так и обволакивало.

Меотида не отреагировала на грубость.

— Не стыдно, говорю, над бедным парнем измываться? — уставив руки в боки, спросила грозно.

— Над каким еще парнем? — оторопела Орланда.

— Что ты там несешь? — подхватила и прознатчица.

— Вы только гляньте на него, негодные! — ткнула нимфа пальцем куда-то за их спины.

Сестры одновременно повернулись и не увидели перед собой никого, кроме своего верного Асинуса, стоявшего с понурой головой.

— Так где парень-то?! — нетерпеливо прошипела Орландина.

— Да ты никак слепая? — удивилась лесная богиня.

— Ну осел… И что?…

— Ты хочешь сказать, — внезапно перебила сестру пораженная догадкой Орланда, — что наш осел…

Она не договорила. Слишком невероятной была мысль, пришедшая ей в голову. Нимфа пожала плечами:

— Ну да. Это парень, превращенный кем-то в осла. Обычное дело.

— Ага, ага, — согласно закивала амазонка. — Прямо на каждом шагу мужиков в ослов превращают. Каждый второй — вылитый ишак. Слышь, Асинус, — язвительно обратилась она к длинноухому. — Так ты, может, и говорить умеешь?

И сама рассмеялась своей шутке.

— Конечно, умею, — печально вздохнул четвероногий. — И зовут меня вовсе не Асинус, а Стир. Стир Максимус.