Школа 1-4   ::   Масодов Илья

С холма, через который проходит колющая босые ноги веточками песочная тропка, видно море, начинающееся из-под травы и уходящее вдаль, низкое солнце и паруса тр?х яхт, тонкие белые треугольники, косо несомые ветром вдоль берега, яхты похожи на насекомых с большими крыльями, опустившихся на воду и уже не способных больше взлететь, но Катя знает, что на самом деле они могут плыть очень далеко, даже за горизонт, и видеть дал?кую землю по ту сторону моря, почему-то она давно убеждена, что на той земле не так как здесь, там растут пальмы и спят ж?лтые львы.

Катя вспоминает свои разговоры с морем, его сине-зел?ную бездну, т?плый ветер, сыпящий в лицо брызги волн, а когда ныряешь, охватывает такая немота, что сердце замирает, пока глаза приближаются к колышущимся травам, где лежат раковины и мелькают узенькие рыбки, нет ни звука, ни дыхания, и хочется побыстрее вынырнуть на свет, и хочется навсегда остаться там, у дна, по которому теч?т тонкий леденящий поток глубинной воды.

- До свиданья, море, - шепчет Катя. - Я скоро снова приеду к тебе.

И ветер, который высушил на берегу с е? кожи множество морских капель, уже совсем легко и незаметно выпивает теперь слезинку, потому что ему ведь вс? равно, он сушит любую сол?ную влагу.

После вечерней игры набегавшаяся и запыхавшаяся Катя стоит под душем и распускает косу, чтобы вымыть соль из волос. Скоро начн?тся ужин, все пионеры уже потянулись по розовым гравиевым дорожкам к столовой, только она одна осталась здесь, душевая, в которой обычно стоит такой гомон множества девичьих голосов, пуста. Катя моет волосы с мылом и выжимает их на рыжий кафельный пол. Прямо над ней в стене есть маленькое окошко, закрытое толстым непрозрачным стеклом, похожего на то, из которого делают тяж?лые салатницы и вазы для цветов. Сейчас оно горит светом садящегося солнца. Катя вытирается колючим полотенцем и садится на мокрую скамеечку у стены, чтобы вытереть ноги и одеться. Что-то незнакомое чудится ей в маленьком гранатовом квадрате окна, она думает, что, если открыть его, можно было бы наверное увидеть песчаную аллею между вечнозел?ными кустами и низкими кипарисами, розовый от солнца угол спального корпуса, можно было бы почувствовать запах нагретой за день смолы и приготовленного в столовой ужина. Но это вс? было бы иным, чем на самом деле, Катя не понимает, каким образом вс? может быть иным, но знает, что было бы. С виду точно таким же, но иным. Там, за окном, жив?т другое время, то же солнце и те же кипарисы, тот же несмолкающий гул прибоя, вс? такое же, только Кати там нет. И через несколько минут, когда она уйд?т из душевой, тот, иной мир станет медленно удаляться от не?, с каждой отметкой времени, вс? дальше и дальше, и его будет уже никогда не достичь, и может, вс? стало бы по-другому, если бы Катя жила там.

На ужин была творожная бабка и чай, а потом была вечерняя линейка. Катя любила линейки, особенно вечернюю, когда над бетонной площадью посередине лагеря уже сгущалась летняя ночь, ярко горели за семью кипарисами закатные облака, солнце обычно уже было там, внизу, где якобы продолжалась земля, во что Катя до сих пор не могла поверить, и в зел?ном небе носились летучие мыши, шуршали сверчки по пьяняще пахнущим кустам, за которыми была стена лагеря, а за ней - выжженная солнцем трава, где живут ящерицы и ч?рные жуки, а за травой - обрыв и шумящее о камень море, медленно остывающее после жаркого дня, ещ? т?плое, но уже вбирающее ночную темноту и холод.