Сибирский эндшпиль   ::   Хоган Джеймс

По-моему, сейчас остался только коммерческий шпионаж.

- А ты попробуй написать об альпинизме. У тебя тоже есть кое-какой опыт.

Мак-Кейн улыбнулся.

- Ну ладно, а вот ты как живешь? Когда ты звонил, ты сказал что-то об обучении... только я не поверил.

Скэнлон посмотрел вверх и виновато поскреб шею пальцами.

- Ну, это действительно что-то вроде обучения. Это называется "советник по безопасности". Некоторые из государств в Азии и вообще... люди, которые наперебой ими управляют, как правило, особенно беспокоятся о своей безопасности и тому подобное, ты понимаешь. Они хорошо платят инструкторам, которые учат их телохранителей своему делу, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Мак-Кейн безнадежно кивнул.

- Я должен был бы догадаться: ты торгуешь технологией, ноу-хау, да? Убийство, нанесение увечий, взрывчатка, ловушки...

- Должен же человек зарабатывать себе на жизнь, - сказал Скэнлон, употребив фразу из прошлого. - Кроме того, ведь у каждого есть право спокойно спать в своей постели.

Мак-Кейн снова замолчал, изучая содержимое стакана. Когда он наконец поднял глаза, их выражение было более серьезным.

- Кев, я всегда хотел спросить тебя об одной вещи. Почему тогда, в Замке, ты перешел на нашу сторону?

Скэнлон пожал плечами.

- Ой, знаешь ли, КГБ не радовалось особо, используя иностранца на такой работе. Но потом, с таким, как ты, они вряд ли смогли бы использовать русского. Я думаю, они слишком полагались на свою пропаганду ирландско-английско-американских отношений... И потом, кто знает, что делается в голове у ирландца?

Мак-Кейн выпил еще, задумался и покачал головой.

- Нет, это ты повторял, когда нас расспрашивали после всего, на всяких пресс-конференциях. Но я никогда не верил в это. В чем настоящая причина?

Скэнлон посмотрел по сторонам, совершенно не удивившись. Помолчав, он ответил:

- Это был Ко.

- Ко? - Мак-Кейн действительно был ошарашен.

Скэнлон отвернулся, глядя сквозь стеклянную стену бара.

- Все, что он рассказывал о цивилизациях: греческой, римской, европейской, американской... даже о бриттах. Как все они неожиданно рождались, как живые существа, жили и процветали, выражали все, чем они были, во всем, что ни творили... а потом они умирали. Но несколько камешков подбирал из пыли следующий и клал их в свое здание, еще лучшее, и человечество продолжало жить... а это главное, - он указал рукой в темное небо. - Именно это и происходит сейчас там. И разве мне не приятно будет думать, что я помог сделать один-два таких камешка? И когда я подумал об этом - как я мог работать дальше на тех, на кого работал? Вся это система представляла собой то, от чего мир уходит, а не то, к чему он идет.

Мак-Кейн откинулся на спинку кресла и с удивлением посмотрел на Скэнлона.

- Так вот о чем вы с ним разговаривали часами... Ко сделал это, а? Уболтал ирландца? Интересно, знал ли он, что делает?

- Если быть абсолютно точным, то знал... И потом глядя на таких, как ты, Разз, все наши - я думал, кого вы представляете. Я видел режим, который мог выжить только благодаря страху, разрушающему разум человека. И я видел силу человеческого разума, силу людей, которые выжили, преодолев страх. Я сделал мой выбор, вот и все.

Мак-Кейн осушил свой стакан.

- Поэт и философ! - прокомментировал он.

- А что ты хотел от ирландца?

Мак-Кейн посмотрел вокруг.

- Знаешь, Кев, у меня никогда не было проблем с людьми. Только с системой. Посмотри, как у них пошли дела теперь... Кстати, угадай, от кого я получил недавно письмо? Андреев. Помнишь?

- Этот старичок, седой такой?

- Да, он. Он вернулся, снова живет на Украине.

- Ты знаешь, что его отец был там - в Германии в 1945, с армией Конева? - спросил Скэнлон. Оба засмеялись.

- Он упоминал о первом русском Диснейленде, который открылся под Москвой. И написал, что его управляющий - Протворнов.