Сказания Колдовского мира   ::   Нортон Андрэ

Но кое-где еще жили Древние, и могучими оставались они в тех местах. Лишь безрассудный глупец дерзал отправиться туда, где царила такая Сила. Говорили, будто если и заставлял ее пришедший выполнить свое желание, не ко благу человека бывал итог, мраком и тьмой все кончалось — всегда терял просивший.

Было такое место и в горах над Робью; пастухи и охотники держались подальше от него. Даже животные, которых они пасли или преследовали, не забредали в ту сторону. Не добро властвовало здесь, но и не зло, как в иных крепостях, но властный покой, и забредавшим путникам становилось не по себе при мысли, что потревожили они останки того, что должно пребывать в безмятежном спокойствии.

Низкие стены, не выше человеческого плеча, окружали площадку, не квадратную и не прямоугольную — в форме пятиконечной звезды. В самом ее центре стояла каменная звезда — алтарь. Лучи звезды припорашивал песок, и каждый из них был разного цвета. Красный, синий, серебристый, зеленый, а последний, желтый, словно чистое золото. Ветер, казалось, не проникал за стены, и пыль всегда лежала ровно и гладко, как в тот день, когда некто просыпал ее на этом месте.

Снаружи звездчатые стены окружали остатки сада, переплетенные кусты и травы. Сюда-то летом три-четыре раза и наведывалась Ауфрика, чтобы собрать урожай лекарственных трав и растений. Однажды она пришла в сопровождении чужестранцев, но затем они совершали вылазки самостоятельно. Только никому не приходило в голову поглядеть, чем они там занимаются.

Вот из этого места Лентяй и принес кусок металла, из которого потом изготовил меч. Сходив еще раз, он принес второй слиток и сделал из него кольчугу. Так искусна была его работа, что не только рыбаки, но и Калеб засматривался на ловкие движения рук, тянувших проволоку, переплетавших кольца. За работой чужеземец всегда пел, слов они не понимали, и казалось, будто во сне творит он и нелегко будет пробудить его.

Иногда госпожа Лепесток приходила глянуть на его работу и стояла, сжимая на груди руки, словно мысленно помогая ему. Глаза ее были печальны, и уходила она, понурив голову, словно не оружие, судьба ковалась на ее глазах и таила она в себе семена несчастья. Но молчала она и не порывалась прекратить труд своего господина.

Когда настала первая ночь осени, поднялась она до восхода луны, тронула за плечо Ауфрику, спавшую неподалеку. Лентяй еще спал в своей постели, когда они вышли из дома, поднимаясь по тропинке все выше и выше. Луна встала, когда они добрались до вершины горы, и сразу, словно фонарем, озарила их путь.

Так шли они: госпожа Лепесток впереди, Ауфрика за нею, и обе прижимали к груди по свертку, а другой рукой каждая опиралась на посеребренный лунным светом посох из очищенного от коры дерева ясеня.

Они миновали старый сад, и госпожа Лепесток перелезла через ограду, оставив следы на серебристом песке; шедшая позади Ауфрика старалась ступать след в след за нею.

Обе женщины подошли к звездному алтарю. Развернув сверток, Ауфрика достала тонкой работы свечи из пчелиного воска с добавкой благовонных трав и расставила их по углам звезды. Тем временем ее спутница извлекла из своего свертка чашу, грубо вырезанную из дерева, словно делали ее руки, не привыкшие к подобной работе. Истинной правдой это было, ведь сама она тайком и выдолбила ее. Чашу госпожа Лепесток поставила в центр звезды, насыпая в нее понемногу песка с каждого из лучей, а серебристого взяла две пригоршни. Теперь чаша была наполнена до половины.

Потом она кивнула Ауфрике — в безмолвии творили они свое дело, не нарушая грустного покоя, царившего здесь. Тогда Мудрая бросила в чашу горсть белого порошка, и когда совершилось это, заговорила госпожа Лепесток.

Назвала она Имя и Силу. И ответили ей.