Следы на траве   ::   Дмитрук Андрей

Вместо разъяснения Пауль выволок из-за пазухи армейский пистолет, полчаса назад снятый с трупа, и направил его в сразу вспотевшую физиономию собеседника. Когда тот отворил кабину, Ляхович подсадил на лесенку Сильвию, а затем взобрался сам.

- Не будем ждать диктора, сами объявим посадочку... Ну, живо!

Загнанно сверкая глазом из-под козырька, машинист щелкнул клавишей на приборной доске, заговорил в микрофон: "Внимание! Объявляется посадка на скорый поезд номер девятнадцать, следующий по маршруту..."

- На Землю? - тоном ожидания радостного чуда спросила Сильвия.

- На Землю, - решительно кивнул Пауль, и девушка захлопала в ладоши.

По знаку Ляховича (вернее, пистолетного ствола) машинист дал двигателю обороты; состав лязгнул и сдвинулся с места, замешкавшиеся пассажиры опрометью бросились в вагоны. Проводники на ходу поднимали подножки, задраивали двери. Поезд мягко и неуклонно набирал скорость.

Выплыв из-за отрогов горы, из трухлявого редколесья и тридцатилетних снежных завалов, явился поставленный поперек пути автоприцеп. За ним пестрели балахоны черносотенных боевиков. Увидев, что машинист тянется к тормозу, Пауль деловито ткнул его револьвером в затылок.

...Они явно не ожидали такого. Удар! Громада тепловоза смахнула препятствие, только рубчатые колеса мелькнули в воздухе. Сильвия торжествующе засмеялась, зааплодировала. На стеклах появились звездчатые отверстия. Несколько алопятнистых бежали рядом, задрав автоматы. Пауль выстрелил - и с наслаждением увидел, как оседает, катится в канаву мерзостный балахон.

В следующую секунду подаренное Землей чутье подсказало Ляховичу: надо спасать Сильвию. И этого олуха-машиниста тоже, если удастся.

- Тормози!..

Надрывно визжат под полом колеса, сыплются искры. Так. Изрешеченная пластмассовая дверь распахнута настежь.

- Прыгай!

Она не хочет, кричит что-то жалкое и неразборчивое; она боится - за себя или за него? Она цепляется за руку... Не выйдет! Порядок. Катится под насыпь. Ничего, весенний снег рыхлый. Теперь ты... Ну, с тобой проще. Еще раз поднять пистолет. Мешок ты, парень, зажирел в кресле тепловоза, тебе только прыгать...

Оглянувшись, Пауль увидел за кабиной боевика с занесенной гранатой. Редковолосого, щуплого, с цыплячьим пухом вместо бороды. От судьбы не уйдешь, даже с помощью Кругов Обитания.

Тело, разорванное вдребезги, Великий Помощник не восстановит.

...Есть еще секунды, чтобы выпрыгнуть...

Вольная Деревня, потом Земля. Долгий, долгий отдых. Сентябрь в Карелии. Нет - Тихий океан. Свежесть бриза. Загорелая, поздоровевшая Сильвия в тени пальм... Нельзя. Тепловоз облеплен этими тварями, как сладкая коврига муравьями, - не дай Бог им добраться до вагонов.

Он потратил последнюю секунду, чтобы нажатием на клавишу разъединить магнитные сцепы. Сразу отстали, унеслись к повороту синие сигары; и кто-то, пытаясь допрыгнуть, позорно плюхнулся на шпалы...

Прежде чем взрыв навеки погасил его сознание, Пауль успел только прошептать: "Господи, прими мою душу!.."

...Горячие, еще слабо гудящие рельсы - через равнину ноздреватого снега, мимо черных лесов, от горизонта до горизонта. Трупы в пятнистых балахонах. Глубокие провалы следов.

Валентин не мог оторвать взгляд от расплывшихся багровых капель. У самых ног горели они. Осталось только это - и угасающий трепет биополя в воздухе, точно последняя грустная ласка...

...Упустил. Занятый этим кошмаром в Назарете, спасением десятерых "зеленых", облитых фосфором на мосту, который они защищали, - упустил, проморгал... Никогда не думал Валентин, что в нем столь сильны отцовские чувства. Сейчас, когда... когда он узнал о страшной гибели Пауля, пришлось прямо-таки насиловать свои железы, пускать в ход всю сверхтренированную волю, чтобы затопить успокаивающими ферментами нервный пожар.