Бабский мотив   ::   Хмелевская Иоанна

Борковских в семье у меня было две, точнее, в двух семьях, это были их девичьи фамилии, между ними ничего общего нет, и вообще они давно умерли. Живой Борковской я не знаю. Это что, та покойница под ивой?

— Откуда вы… — начал комиссар и осекся. — Ну хорошо, не стану скрывать, вы все равно догадаетесь. Именно покойница под ивой.

— А я одну Борковскую знаю, — радостно встряла Мартуся. — но не Барбару, а Люцину, и не здесь, и даже не в Кракове, а в Замостье.

Она держит овощную лавку. Но это не она там лежала, я бы ее узнала, потому что она жутко толстая. И не рыжая.

— Очень хорошо! — неизвестно почему похвалил ее комиссар. — А огнестрельное оружие у вас есть?

Мартуся поперхнулась пивом.

— Пожалуйста, не пугайте меня так, — прохрипела она. — Нет у меня никакого огнестрельного оружия и не будет, я его боюсь!

— И у меня нет, хотя с удовольствием обзавелась бы, — ответила я и с надеждой спросила:

— Может, вы мне не поверите, а? И произведете обыск? Такой солидный, тщательный обыск!

— Ты с ума сошла, на кой тебе обыск? — поразилась Мартуся.

— Как это на кой? Может, найдут красный гребень-заколку.

— А, гребень… Понятно. Ты его с прошлого года так и не нашла?

— Нет. Некогда было искать.

Комиссар смотрел на нас с явным интересом.

— Вы целый день находились дома? — спросил он.

— Если не считать кратких вылазок в сад, то да.

— И вы ничего не слышали?

Это окончательно сбило меня с толку.

— Ну как так — ничего? Я же не глухая.

Радио играло, я отлично слышала, как кошки мяукали, когда я вышла с банкой консервов, звонок от калитки слышала… Что мне еще слышать? !

— Например, грохот. Или рев машин.

— В кабинете машины не слышны, разве что грузовики, когда на стройку едут. Но последние несколько дней стройка напротив простаивает, никто туда не ездит. Никто ничем не грохотал… А, поняла! Эту бабу застрелили?

Мартуся скептически фыркнула:

— Ну с чего ты это решила? Может, она сама застрелилась? Самоубийца?

— У моей помойки?!

— Под плакучей ивой…

— Да какая разница. Если бы она покончила с собой, нашелся бы пистолет и пан комиссар не расспрашивал нас про огнестрельное оружие. Трудно предположить, что она вошла сюда, попросила одолжить ей пистолетик, бабахнула в себя, а потом перекинула мне его через ограду.

Собака четко указала, что нас там не было!

Комиссар стоически молчал, лишь вздыхал время от времени.

Я решила взять себя в руки. Случившееся меня интересовало все больше и больше, так что ни к чему восстанавливать против себя следственные органы, а то ничего не узнаю.

— Минутку, сейчас соображу… Кто тут был последним? Витек?

— Витек только еще должен приехать, — укоризненно напомнила Мартуся.

— Но один раз он уже сегодня приезжал.

Примчался в половине третьего и тут же умчался обратно. Я помню, что это было в половине третьего, потому что я как раз подумала, что это нахалка с интервью пришла, и посмотрела на часы.

— И Тадеуш приезжал.

— Тадеуш приезжал раньше, сразу после твоего отъезда. Витек заехал в половине третьего и не сказал, что на помойке кто-то валяется. То есть что некую Барбару Борковскую кто-то замочил из огнестрельного оружия между четырнадцатью сорока пятью и семнадцатью тридцатью, привезя ее сюда на машине. Не делай такое дурацкое лицо — мол, откуда я это знаю. Собака все вынюхивала на крохотном пятачке, значит, тетка из чего-то появилась, а потом это «чего-то» исчезло. И привез ее именно убийца, потому что, если бы ее привез невинный человек, он бы сразу поднял шум, как только она померла. Или пытался бы ее спасти'. И пистолет у него был с глушителем, выстрел я услышала бы, хотя могла и ни обратить внимания. Больше я ничего не знаю и не выдумаю.

— И этого более чем достаточно, — осуждающе заметил комиссар. — Я сюда не затем пришел, чтобы вы вели следствие, мне нужны ответы на вопросы.