Совсем рядом   ::   Мартынов Георгий Сергеевич

Могло ли прийти мне в голову, что это место, на которое я случайно опустился и где бывал, наверное, сотни раз, чем-то отличается от других мест на пляже, что оно представляет собой единственное место на земном шаре, где уже двадцать восемь лет (в каком смысле, вы поймете позже) существует… впрочем, не будем забегать вперед!

Я узнал о тайне этого места ровно в четыре часа.

Произошло это так.

Я посмотрел на Кара-Даг. Меня всегда поражало сходство части его вершины с маской Пушкина, копию с которой я несколько раз видел в музее.

«Кто знает,—подумал я,—уцелеет ли эта игра природы после того, как над Кара-Дагом промчится вихрь войны? Достаточно одного снаряда — и „маска“ исчезнет…»

КОГДА Я ПОВЕРНУЛ ГОЛОВУ, РЯДОМ СО МНОЙ СИДЕЛ КАКОЙ-ТО ЧЕЛОВЕК!

Это показалось мне очень странным, я не слышал, как он подошел, хотя и обладал всегда острым слухом.

Этого человека я прежде никогда не видел и понял, что он не местный житель. В то же время я точно знал, что в поселке нет ни одного приезжего. Откуда же он взялся?

На вид ему было, примерно, лет сорок. Он был чисто выбрит, очень смугл, и чертами лица походил на грузина. Блестящие черные волосы были аккуратно расчесаны на боковой пробор. Зелено-карие глаза восточного разреза смотрели на меня пристально и, как мне показалось, с интересом, даже с любопытством.

Больше всего меня удивила одежда этого человека. На нем был очень хорошо сшитый черный костюм, кремового цвета рубашка и черный галстук. На ногах шелковые дорогие носки и лакированные, также черные, полуботинки. На безымянном пальце правой руки, где обычно носят обручальное, я заметил кольцо, но не золотое, а из какого-то синего металла. Таких колец мне не приходилось видеть.

Весь его вид, нарядный, даже изысканный, был совершенно неуместным на пляже. Он подошел бы скорее к театральному залу.

Странный человек сидел рядом со мной на гальке, перемешанной с песком, видимо нисколько не опасаясь за свой праздничный костюм. И смотрел на меня не отрываясь.

А потом НЕОЖИДАННО ОБНЯЛ МЕНЯ, НА МГНОВЕНИЕ ПРИЖАЛ К СЕБЕ, ОТОДВИНУЛ и, продолжая так же пристально смотреть в мое лицо, сказал:

— Так случилось! Здравствуй, мой юный друг!

—Здравствуйте!—ответил я машинально, еще не придя в себя от неожиданности.

— Ты меня не бойся,—сказал он.—Я Друг!

— Почему я должен вас бояться?

— Тем лучше, если так!

Он говорил по-русски чисто, но я понял, что он иностранец. Не из-за акцента, у него не было никакого акцента, а из-за старательности, с которой он произносил каждое слово, заметно отделяя их друг от друга. У него не было немецкого языка, «слитности речи», свойственной людям, говорящим на родном языке. Но наш язык он знал хорошо.

— Кто вы такой? —спросил я.

— А разве я не похож на местного жителя?

— Не похожи. Вы одеты необычно для здешних мест и говорите по-русски как иностранец. И странно себя ведете. Я не понимаю, чего ради вы меня обняли.

— Ты прав,—сказал он.—Мое появление и образ действий должны показаться странными.

— Я не заметил, как вы подошли.

— Я не подходил,—сказал он.

— Это еще более странно. Если вы были здесь, то почему я вас не видел?

— Я не совсем точно выразился. Я был здесь и не здесь. Для тебя я здесь только несколько минут.

— Ничего не понимаю, — сказал я.

Думал ли я в тот момент, что передо мной сумасшедший? Точно помню, не думал. У безумных не бывает таких ясных и умных глаз. Весь его облик внушал доверие и, одновременно, был загадочным. Одежда, иностранный выговор, странные фразы—все было непонятным. У меня мелькнула мысль, что он немецкий шпион, это я помню.

— Раньше ты не мог меня видеть, — пояснил он. — Для тебя я появился здесь как бы из ничего.

— Жаль, что я пропустил этот момент, — сказал я (сам теперь удивляюсь тогдашнему моему спокойствию). —Я смотрел в другую сторону.

— Я начинаю думать,—сказал он,—что мне очень повезло. Ты понимаешь, кто я такой?

— Я же вас спрашивал, кто вы. Значит, не понимаю. Если бы не ваш внешний вид, я мог бы сказать, что вы выходец с того света.

Он не понял смысла моей фразы.