Создания света - создания тьмы   ::   Желязны Роджер

Он падает на колени и продолжает резать, слезы струятся по его щекам и капают, смешиваясь с кровью. Дыхание его хрипло, из горла вырывается судорожный всхлип.

— Сделано, — говорит он затем. — Вот! Он бросает кинжал и протягивает Анубису свой палец.

— Мне он не нужен. Брось его в огонь! Человек бросает свой палец в жаровню. Он трещит, шипит, ярко вспыхивает.

— Протяни левую руку и собери в нее кровь. Человек делает это.

— Теперь подними ее над головой и окропи себя кровью. Он поднимает руку, и кровь стекает на его лоб.

— Теперь повторяй за мной: «Я нарекаю себя…»

— «Я нарекаю себя…»

— «Человек из Дома Мертвых…»

— «Человек из Дома Мертвых…»

— «Именем Анубиса..»

— «Именем Анубиса…»

— «Оакимом…»

— «Оакимом…»

— «Посланцем Анубиса на Средние Миры…»

— «Посланцем Анубиса на Средние Миры…»

— «…и за их пределы».

— «…и за их пределы».

— Теперь слушайте меня, вы, мертвецы: я провозглашаю этого человека Оакимом. Повторите это имя!

— Оаким… — слышится слово.

— Быть по сему! Теперь ты имеешь имя, Оаким. Следовательно, будет вполне подобающим, если ты почувствуешь новое свое рождение под покровом имени, если, уйдешь измененным этим событием, о, мной именованный!

Анубис поднимает обе руки над головой и опускает их.

— Танцуйте же! — приказывает он мертвым, и те снова движутся под музыку.

В зал вкатываются две машины — хирургическая и протезная.

Оаким отворачивается от них, но они подъезжают к нему и останавливаются.

Первая машина протягивает сверкающие захваты и суставчатые щупальца и крепко держит его.

— Человеческие руки слабы, -говорит Анубис. — Да будут они удалены.

Человек кричит, слыша жужжание пил. Затем он теряет сознание. Мертвые продолжают свой танец.

Когда Оаким приходит в себя, по бокам у него висят две серебряные руки, холодные и нечувствительные. Он сгибает пальцы.

— А человеческие ноги медлительны и подвержены утомлению. Да будут те, что он имел, заменены на неустающий металл.

Когда Оаким приходит в себя второй раз, он стоит на серебряных колоннах. Язык Анубиса мечется меж клыков:

— Положи правую руку в огонь, — говорит он, пока та не достигает огненной красноты. Мертвые ведут свои мертвые разговоры и пьют вино, не ощущая его вкуса, и обнимают друг друга без удовольствия. Рука накаляется добела.

— Теперь, — говорит Анубис, — возьми свою мужскую плоть в правую руку и сожги ее. Оаким облизывает губы.

— Хозяин…

— Выполняй!

Он делает это и падает без сознания. Когда он вновь приходит в себя и смотрит вниз, то весь он из мерцающего серебра, бесполый и сильный. Он касается своего лба и слышит звон металла о металл.

— Как ты себя чувствуешь, Оаким? — спрашивает Анубис.

— Я не знаю, — отвечает он, и голос его странен и резок.

Анубис щелкает пальцами, и ближняя сторона хирургической машины становится зеркалом.

— Взгляни на себя.

Оаким смотрит на свою голову — блестящее яйцо, на свои глаза — желтые линзы, на свою грудь — мерцающий бочонок.

— Люди могут начинать и заканчивать существование разными путями, — говорит Анубис — Некоторые могут начинать как машины и понемногу добывать себе человечность. Другие могут заканчивать как машины, теряя человечность понемногу в течение жизни. Потерянное всегда можно вернуть, приобретенное всегда можно потерять. Что ты такое, Оаким, человек или машина?

— Я не знаю.

— Тогда позволь мне запутать тебя еще сильнее. Анубис щелкает пальцами, руки и ноги Оакима отваливаются и падают. Его металлический торс грохочет о камень и катится к подножию трона.

— Теперь ты не можешь двигаться, — говорит Анубис. Он дотрагивается ногой до крошечного выключателя на затылке Оакима.

— Теперь у тебя отсутствуют все чувства, кроме слуха.