Спираль времени (Книга 2)   ::   Мартынов Георгий

Рейсовые планелёты изредка оживляли своим появлением исполинский порт, рассчитанный на прием сотен воздушных лайнеров. Скучно и мертво окружали его просторные здания, в которых никто не жил.

Бывший в течение четверти века центром внимания всей земли, остров снова превратился в ничего не значивший клочок суши.

Но не надолго.

Ученые точно установили, что Сан-Паулу является частью Атлантиды и что гора, вершиной которой он был, возвышалась именно на том острове, на котором была расположена страна Моора, родина Рени - пришедшего к современным людям атланта.

И интерес к острову вспыхнул с новой силой...

Два человека торопились.

- Меня беспокоит, когда Рени не возвращается слишком долго, - сказал Тиллак.

- Он любит одиночество, - отозвался Ким. - А что именно тебя тревожит?

Ученый ничего не ответил.

Ким не повторил вопроса. В сущности, он и не нуждался в ответе, хорошо зная опасения не Тиллака, а всего населения Земли.

Поведение Рени внушало тревогу...

Прошло несколько месяцев после памятного дня, когда открылась дверь цилиндра и четверо людей, пробывших в нем двенадцать тысяч лет, закончили поражающее воображение путешествие по времени.

Четверо вступили в новую, вторую жизнь!

Всё, что их окружало, было незнакомо и чуждо им. Но если трем пришельцам жизнь современной Земли могла чем-то напоминать их первую жизнь, то для атланта Рени в ней не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего прошлое.

Ничего! Ни одной черты?

Родиной пришельцев была их планета. И родина ждала их.

Родиной Рени была страна Моора. И её не существовало.

Трое пришельцев были предками современных жвановцев, и на родной планете могли жить их прямые потомки.

Рени не мог найти на Земле ни одного человека, близкого ему по крови.

Атлант был один!

На пороге камеры пришельцев встретили их братья. Рени увидел чужих. Сознание, сформировавшееся в рабовладельческом обществе, не могло сразу воспринять понятие о единстве человечества.

Современный мир не пугал Рени. Подобно своим спутникам, он с интересом, без тени страха, всматривался в незнакомую ему жизнь, но ни разу не задал ни одного вопроса.

И одно только это настораживало!

Жвановцы опасались "страха настоящего". Его но было у Рени. Но было другое, с каждым днём становившееся отчетливее и яснее, - отчужденность!

В умственном отношении атлант не вызывал опасений. Было очевидно, что он может освоиться в новой среде, занять своё место в обществе новых современников.

Весь вопрос был в том, сможет ли Рени преодолеть внутренний кризис, почувствовать в окружающих людях своих братьев, полюбить их так, как они полюбили его. Сумеет ли он забыть прошлое.

Пока что отчужденность не уменьшалась, а увеличивалась.

Пришельцы покинули Землю, и Рени не выразил желания сопровождать их. Это можно было расценить как любовь к Земле, но Тиллак, которому было поручено наблюдение за психикой атланта, заявил, что поступок Рени объясняется проще и опаснее - равнодушием. Ему были одинаково чужды и Земля и планета жвановцев.

- Кризис обостряется и становится глубже, - сказал Тиллак.

Оставшись один, Рени вынужден был заговорить. И оказалось, что он достаточно хорошо владеет древнерусским языком, чтобы быть понятым.

И первое, что он сказал, был вопрос - может ли он переселиться на территорию своей родины, жить там, где находилась страна Моора?

Пришельцы признались, что так и не решились сообщить Рени о гибели его родины, о чём они догадывались по тому факту, что оказались в резервной камере.

Вопрос Рени поставил близких к нему людей в очень затруднительное положение. Сказать правду - означало во много раз уменьшить шансы на быстрое "излечение" Рени, означало усилить переживаемый им кризис.