Стальной король   ::   Латынина Юлия

- Вы что тут забыли, товарищ москвич? Журналистов нам мало?

Черяга обернулся. Позади него, широко расставив ноги, стоял начальник УВД.

- Я не журналист, - сказал Черяга. - Я следователь. И у меня убили брата.

- А ты знаешь, - спросил в упор начальник УВД, что твой брат за три месяца два раза привлекался- один раз за вымогательство, другой - за пьяную драку в ресторане?

- А что, это имеет значение? Его не поэтому убили.

- Не возил бы от братвы хлеб шахтерам, - вот и не убили бы.

- Я хотел бы помочь вам в расследовании, - сказал Черяга.

Начальник УВД широко улыбнулся.

- А пошел ты на хрен, москвич! - заявил он.

Звонок о расстреле пикета застиг чернореченского мэра Курочкина в самую неподходящую минуту: Курочкин, несмотря на мирное свое происхождение (в советской жизни он был бухгалтером, а после того владел сетью магазинчиков), страстно любил оружие, и не далее как сегодня вечером один из угольных бизнесменов обрадовал мэра заграничной игрушкой - Аграм-2000. У "Аграма" был красивый, на манер турецкой сабли изогнутый рожок, удобная пластиковая рукоять с выдавленными ложбинами для трех пальцев и короткое тупое рыльце, приспособленное под мощный натовский девятимиллиметровый патрон.

Курочкин сначала вертел автомат в руках, а потом поспешил во двор, прицелился и выстрелил. "Аграм" стрелять не захотел, и Курочкин было разобиделся, но тут оказалось, что господин мэр спьяну просто не довел до конца рукоятку затвора, и подвижные части умного механизма автоматически блокировались.

Курочкин передернул затвор, и вскоре обширное мэрское подворье огласилось хриплым лаем

автоматной очереди, так что встрепенулись и загавкали псы в соседних домах, а бдящие соседские охранники, наоборот, прислушались и тут же расслабились: опять товарищ мэр изволил пулять в нарисованного на стене Гайдара.

- От так! - приговаривал Курочкин, точными очередями, по два-три патрона, высаживая обойму в кирпичную стену, освещенную прожектором, - от так!

- Геннадий Владимирович! Вас срочно! - затеребил мэра охранник с трубкой в руке.

- Ну кто там? Алло!

Трубка зачавкала что-то непонятное, и на лице Курочкина изобразилось живейшее изумление.

- Двое? Насмерть? Сейчас буду! Курочкин в возбуждении повернулся к своему заму:

- Ты представляешь, Анастасий! Какие-то бандиты пикет обстреляли! Двое мертвых, трое раненых, выяснишь, где живут, отвезешь семьям еду, собери передачу качественную, рыбку красную, вон, со стола возьми, чего не доели. И по триста рублей из фонда администрации... или нет, двести рублей отвезешь, нехай им хватит.

- А кто же стрелял-то? - с изумлением спросил зам.

- Найдем! Найдем и три шкуры сдерем! И тут в кармашке у мэра зазвонил сотовый.

- Курочкин слушает.

- Про пикет слыхал?

- Кто говорит? - закричал Курочкин.

- Слушай сюда, харя. Не кончишь с забастовкой, следующая пуля будет для тебя, въехал?

- Кто говорит?- отчаянно возопил Курочкин, но трубку уже бросили.

- Твою мать! - сказал бледнеющий мэр.

Мир внезапно поблек, трехэтажная усадьба как-то съежилась в размерах, и даже заграничный пистолет-пулемет "Аграм" больше не казался символом преуспеяния, навроде золоченой шпаги французского аристократа, а напоминал о бренности бытия.

Было уже четыре часа утра, когда Денис Черяга подъехал на своем "мерсе" к одноэтажному домику на окраине Чернореченска. Свет в домике еще горел: заслышав шум автомобиля, на крыльцо вышла сухонькая, маленькая женщина с седыми волосами и серыми большими глазами.

- Мама! - позвал Денис. Женщина неверными шажками сошла с крыльца и ткнулась Денису под мышку.

- Дениска!- сказала она,- Дениска! А у нас несчастье.

- Я знаю, - проговорил Черяга.

Арина Николаевна горько заплакала.

Денис прошел в комнату и бросил на стол пластиковый пакет.