Стена мрака   ::   Кларк Артур

Он еще раз протянул руку к шкафу, взял из ящика длинную полоску бумаги и обратил взгляд на молчаливо ожидающего Брейлдона.

– Мы не можем сравниться умом с людьми Первой Династии, но что они понимали прямо, мы можем постичь сопоставлением.

Простой фокус, по видимости такой ненаучный, поможет приблизиться тебе к пониманию.

Он провел пальцами вдоль бумажной полоски, затем соединил ее концы так, что получилось замкнутое кольцо.

Ты видишь нечто очень знакомое тебе – часть цилиндра. Я провожу пальцем с внутренней стороны… вот так. Теперь с наружной стороны. Две раздельные поверхности, перейти с одной стороны на другую можно только через толщину полоски. Согласен?

– Разумеется, – сказал Брейлдон, все еще озадаченный. – Но что это доказывает?

– Ничего, – ответил Грейл. – Однако, смотри теперь…

Шерван сказал себе, что новое солнце – двойник Трилорна.

Мрак совершенно рассеялся, и у него уже не было необъяснимого ощущения, что он идет по бесконечной плоскости.

Шерван пошел медленнее, ему вовсе не хотелось вдруг очутиться на краю головокружительного обрыва. А затем на горизонте показались низкие холмы, такие же голые и бесплодные, как те, которые он оставил позади. Это его не обескуражило: ведь первое впечатление от собственной страны было бы не более отрадным.

И Шерван продолжал идти. Вдруг словно ледяная рука сжала его сердце, но он не остановился, как поступил бы на его месте менее храбрый человек. Полный прежней решимости, он смотрел на потрясающе знакомый ландшафт впереди… Вот и равнина, откуда он начал свое восхождение, вот огромная лестница, и вот, наконец, озабоченное лицо ожидающего его Брейлдона.

Грейлснова соединил вместе концы бумажной полоски, но сперва один раз перекрутил ее.

– Проведи теперь пальцем, – тихо сказал Грейл.

Брейлдон не стал этого делать, он и без того понял, что подразумевает старый мудрец.

– Я понимаю, – произнес он. – Больше нет двух раздельных плоскостей. Теперь – одна сплошная поверхность, односторонняя плоскость, хотя на первый взгляд это кажется совершенно невозможным.

– Да, – мягко ответил Грейл. – Я так и думал, что ты поймешь.

Односторонняя плоскость. Может быть, тебе теперь ясно, почему в древних религиях так распространен символ перекрученой петли, хотя смысл ее был совершенно утрачен. Разумеется, это всего-навсего грубая, упрощенная аналогия, пример в двух измерениях того, что существует в трех. Но это наибольшее приближение к истине, на какое способен наш разум.

Долго стояла задумчивая тишина. Грейл глубоко вздохнул и повернулся к Брейлдону, будто все еще мог видеть его лицо.

– Почему ты возвратился прежде Шервана? – спросил он, хотя отлично знал ответ.

– Мы вынуждены были сделать это, – печально произнес Брейлдон, – но я не мог смотреть, как разрушают мое творение…

Грейл сочувственно кивнул.

– Понимаю…

Шерван скользнул взглядом вдоль длинной череды ступеней, по которым не суждено было больше ступать никому. Ему не в чем упрекнуть себя: он сделал все, никто на его месте бы не добился большего. Он победил, насколько тут вообще можно говорить о победе.

Он медленно поднял руку, подавая знак. Стена поглотила взрыв, как поглощала все звуки, но Шерван на всю жизнь запомнил неспешную грацию, с какой длинные пролеты кладки надломились и рухнули вниз. На миг ему с мучительной отчетливостью представилось странное видение: другая лестница на глазах у другого Шервана распадается на такие же обломки по ту сторону Стены.

Но он сам понимал, сколь нелепа эта мысль: ибо кто лучше его мог знать, что у Стены нет другой стороны.