Стоунхендж   ::   Гаррисон Гарри

Для выплавки олова требовалось дутье, и, заметив Ликоса, пара мальчишек, без усердия колыхавших мехи, налегла на них со всей силой; посыпались искры, свиная шкура, из которой были сделаны мехи, визжала, обретая между двумя досками новую жизнь.

- Эта скоро будет готова, - проговорил Ликос, окидывая опытным взглядом ворох раскаленных углей.

- Не нравится мне этот раненый альбий. Как он здесь оказался? В этих краях они не живут. Почему...

- Они воюют между собой, а значит - умирают. К нам это не имеет отношения.

В этих словах слышался уже приказ удалиться. Козза неохотно оставил тепло и отправился назад в собственное жилье - за мечом и щитом с бронзовой бляхой в центре. Это в поселении можно было ограничиться полуброней и кинжалом. Даже один шаг за вал следовало делать вооруженным - и при этом не лезть на рожон. В лесу водились медведи, иной раз они могли и напасть после долгой зимы; волки, бродившие стаями, видели в людях всего лишь источник мяса. В чаще кустарников таились свирепые вепри, могучие убийцы. И люди: нет страшнее убийц среди всего живого на земле. В незнакомце любой видел врага. За пределами домашнего Круга друзей не было.

Мирисати сидел на корточках чуть ниже гребня, перегораживавшего долину вала. Тяжелый щит лежал рядом с ним, кончиком меча он чертил на грязи круги.

- Я легко мог бы убить тебя, - проворчал Козза. - Расселся, словно с наслаждением валишь кучу.

- А вот не убил бы, - отвечал Мирисати с безразличием молодости к одолевающим старость заботам. Он сел, потянулся, потом поднялся на ноги. - Я же слышал еще за целую сотню шагов, как ты хрустишь коленями и звенишь броней.

- Что видно?

Козза, сощурясь, вглядывался в снежную пелену. Перед ним простиралась во всю ширину безлесная долина, покрытая кочками побуревшей мертвой травы. Поодаль начинались заросли вереска, а за ними темнела стена леса, покрывавшего Остров Йерниев с востока на запад, от песчаных пляжей юга до болотистых северных берегов. Молчание окутывало долину. Ничто не шевелилось, только стая ворон поднялась я исчезла вдалеке.

- Видно то, что и теперь перед нами. То есть - ничего. Они к нам не ходят. А хорошо бы пришли. Порубили бы дикарей... все развлечение.

- Ничего, значит, не видел? А как насчет раненого, которого нашли мальчишки, - с дырой в груди? - Невесть откуда свалившийся умирающий все еще тревожил Коззу.

- Кто знает, откуда он взялся. И кому понадобился. Они же тут обожают резать Друг друга. И я их понимаю. Чем еще можно развлечься в этих холодных краях?

- Альбии не воюют.

- Это ты скажи твоему будущему покойнику. А если хочешь поговорить со мной, давай лучше вспомним согретые солнцем камни Микен. В какую же даль забрели мы из этого счастливого края! И пусть мои руки ноют от одной мысли о рукоятке весла, я бы хоть завтра поднялся на корабль, чтобы пуститься в обратный путь. Значит, так: пятнадцать дней по холодной зеленой воде до Столпов Геракла, еще тридцать дней по голубым водам до Арголиды. А дома вот-вот начнут выжимать масло из первых маслин.

- Мы отправимся домой, когда получим приказ, - буркнул Козза. Остров Йерниев он любил не больше своего собеседника. Ветер на миг разогнал снег, и воин заметил, как опускаются на деревья темные силуэты ворон. Устраиваются на ночлег... но почему они взлетели? Их кто-нибудь потревожил?

- Лучше иди назад, прикажи мальчишкам в хижине браться за работу. Скажи так приказал Ликос. А ему самому передай, когда увидишь, что подлесок вновь подрастает. Пора снова браться за расчистку.

- А тебе, Козза, без дел не живется? - Мирисати не торопился в лагерь.

- На нас уже нападали. Йернии держатся поодаль лишь потому, что мы перебили всех, кто пытался на нас нападать. Но когда-нибудь они непременно полезут снова. А кусты могут служить им укрытием. Лягут на землю и поползут.

- Старик, тебя одолевают кошмары.