Баксы на халяву   ::   Ермаков Сергей

Он был простой работяга-таксист, каких тысячи, но если уточнить одну важную деталь, то он был неплохой таксист и классный водитель. Он любил ездить, любил скорость и еще любил, когда ему платили деньги за проезд. Ездил он действительно хорошо, чувствовал руль и всю машину, как гимнаст свое тело, но об этом его положительном качестве мы напишем позже к месту и ко времени.

То самое время, когда Игорь скучал в машине, было дневное и прямо скажем, не рыбное. Прошла утренняя суета и людская спешка, прошло так же и обеденное время, тоже наполненное работой. Теперь часов до пяти вечера полный застой - народ никуда не едет, а если и едет, то не на такси, а на общественном транспорте, и нет смысла наматывать круги по городу, все равно никого не поймаешь. Рация тоже молчала, и Игорь решил пока прикемарить чуток. Он поднял воротник куртки и поглубже съехал в кресле водителя.

Дремота навеяла воспоминания.

Жизнь Игоря последнее время что-то никак не ладилась и била его поочередно по обеим щекам. То слева, то справа. Иногда попадало и по затылку, а то и прямо в нос. Тридцать три года ему стукнуло не так давно, возраст Христа, казалось, настала пора подводить итоги, говорить, поднимая бокал за круглым семейным столом: "Вот мое учение, которое я создал, вот мои ученики, вот дерево, которое я посадил. Вот дом, который я построил, а вот мой ребенок и я горд и доволен жизнью".

Но сказать так Игорь к большому своему сожалению не мог. Во-первых, не было никакого семейного стола - ни круглого, ни квадратного, ни пятиугольного. Не в том смысле, что мебели, такой как стол, в его доме не было, а просто не было семейного круга - близкого и родного. Он был один на всем белом свете, одинокий, как маленький кусок мыла упавший в грязную ванну коммуналки.

Учения никакого Игорь тоже не создал ни письменно, ни устно и ни в какой жизненной позиции до конца не утвердился по той причине, что жизненная его позиция менялась ежедневно и ежечасно. "Штормило" его в его и мыслях, и чувствах, и в суждениях, говоря языком образов. Кроме того, чтобы учение создать, нужно самому в жизни чему-то учиться сначала, а Игорь-то и школу закончил с трудом, откуда его буквально выпихнули в профтехучилище. Тяги к приобретаемой профессии токаря Игорь не имел, потому и там учился шаляй-валяй, более тратя свое время на систематическое прогуливание занятий, курение на переменах и т.п. С горем пополам закончил он ПТУ и пустился в автономное плавание по жизни.

Далее Игорь больше никогда не впитывал никаких знаний систематически, иногда от скуки за бутылочкой пивка смотрел познавательные программы по телевизору и поэтому знал, что "гомосапиенс" это человек разумный и относил себя тоже к гомосапиенс.

Дерево Игорь посадил еще в школьные годы чудесные, но почему-то именно его сломал впоследствии трактор, когда убирал на школьной территории снег. Вот так получилось, что остался Игорь без дерева.

Но один пункт из вышеуказанного списка присутствовал в жизни Игоря, именно этот "пункт" он очень любил и жил ради него. Дочка Маша, его солнышко в бантиках. Игорь широко улыбнулся в полудреме, вспомнив свою девочку, дочку, Машеньку. Она была для него, как выражался классик, лучом света в темном царстве, ради которого хотелось жить.

В остальном же, Игорь не был доволен своей жизнью. Все шло как-то сикось-накось, с женой развелись, и не было теперь в жизни никакого смысла и цели, кроме, естественно, дочери. Время прошло, и он привык к тому, что он теперь один. Одному быть даже проще - ни перед кем не нужно ни за что отчитываться, ни к кому не нужно спешить.

Игорь было совсем уж закемарил, когда машине подошла женщина и, открыв дверь в салон, попросила отвезти на Гражданку. Он кивнул, женщина села и они поехали.