Наше дело - табак   ::   Рясной Илья

А дальше - свободная зона с магазинами "дьюти-фри" - уже и не Россия, и еще не Запад, в здании аэропорта. Там шатались по коридору, нервно расслаблялись на черных мягких сиденьях, приценивались к товарам во множестве магазинчиков, пили кофе и ели бутерброды дети разных народов - китайцы, малайцы, европейцы, коротающие время перед тем, как самолеты поглотят их и разнесут в разные концы земного шара, связывая нитками самые отдаленные точки, уничтожая магию больших расстояний и прозаично сужая для людей Землю до размеров школьного глобуса.

- Амстердам. Рейс 229. Седьмой вход, - прочитала Вика появившуюся на табло надпись. - Направо, подруга.

Здесь уже начала выстраиваться очередь из надутых европейцев, россиян, неустанно с чувством превосходства трепящихся и здесь по сотовым, раздавая какие-то указания.

- Прорвались, - передохнула наконец Вика, когда они прошли через металлическую "кишку", попали в "Боинг" и устроились в своих креслах.

- Пошел на взлет мой самолет, - вспомнила Лена какую-то давно забытую песню.

"Боинг" вздрогнул. Заработали турбины. Самолет вырулил на взлетную полосу, разогнался и устремился в небо.

Скоро он приземлится в аэропорту Амстердам. Потом пересадка на самолет компании "КЛМ" и дальше "Ян Смит" - аэропорт Йоханнесбурга. Вся дорога занимает пятнадцать часов.

Наконец самолет набрал высоту. Погасли таблички "не курить" и "пристегнуть ремни".

- Что такая задумчивая, подруга? - спросила Вика. - Отдыхать, а не работать едем.

- Отдыхать, - усмехнулась Лена.

- Опять ты за свое. - Вика отщелкнула ремень.

- Его убьют, - произнесла Лена, глядя в иллюминатор.

- Арнольда? - Вика покачала головой. - Он выкрутится. Такие всегда выкручиваются, подруга...

- Вик, я любила его всегда. Еще со школы. Понимаешь, любила. А сейчас что-то перегорело. Я не могу...

- Ну ты, гимназистка, и понятиями живешь. Любит - не любит. Ты еще на ромашке погадай... Ерунда все это...

- Его убьют, - повторила она.

Глава 23 БУМЕРАНГ

Для Арнольда настали нелегкие времена. Он лихо доказал свою невиновность следствию. Только вот пострадавшим от его аферы доказать ничего не мог. А учитывая, что люди пострадали крутые, способные решать свои проблемы самыми различными методами, большей частью грубыми и незаконными, Арнольд принял ряд предосторожностей. Теперь он ни на минуту не расставался с четырьмя здоровяками из частного охранного предприятия, по городу передвигался на двух машинах и завидовал Шамилю, отгороженному от мира броней "Мерседеса".

Больше всего Арнольд боялся похищения. Кинут куда-нибудь в подвал и будут гладить паяльной лампой, пока не выбьют все. За свою жизнь боялся меньше - ведь он теперь был носителем номеров банковских счетов, на которые были перекинуты те пять миллионов.

Никто не верил, что Арнольд в одиночку провернул эту аферу. И тем не менее он действовал в одиночку, на свой страх и риск, потому что ни с кем не собирался делиться.

Пять миллионов. Отличный куш. Сладкий кусок пирога.

По выходе из застенков в первый же день он напился. Но, зная, что времени на душевные терзания ему не отпущено, он быстро взял себя в руки. И готов был биться, действовать.

Да, он был готов действовать, изворачиваться, просчитывать варианты. Если надо - лгать, обещать. Он уже прикинул, как будет решать эту проблему - а она вполне решаема. От кого-то придется откупиться, кому-то вернуть деньги с процентами, кому-то наобещать златые горы, кого-то просто послать куда подальше. Потери будут огромные. Придется крутиться, провернуть пару новых афер, достаточно рискованных, которые ему предлагали давно, но он опасался из-за слишком большого риска. Теперь для него риска нет - он уже за гранью...

- Я выкарабкаюсь, - подбодрил Арнольд себя словами, с которыми он выплывал на поверхность в больнице в Германии.