Свита Мертвого бога   ::   Гончаров Владислав

Джарвис посмотрел на солнце – совсем ведь еще высоко! Куда они торопятся? А на спуске скорость не то чтобы совершенно не прибавишь, но значительно повышается риск, что лошадь наступит не на тот камень, и тогда плохо будет и ей, и всаднику…

– Увы, лорд Джарвис, я никогда не интересовалась памятниками предыдущей культуры в здешних горах. Я ведь не местная уроженка, а управление таким сложным хозяйством, как наше, отнимает столь много времени, что его уже не остается ни на что, кроме искренних молитв Белой Леди.

Прежде Джарвис уже бывал проездом в этом монастыре, одном из самых значительных в Новой Меналии, но тогда его настоятельницей была шустрая, улыбчивая и необыкновенно умная старушка по имени Лореммин. Сейчас же ее сменила крепкая ширококостная женщина лет сорока пяти – смуглая, как земля, на которой стоял монастырь, и кряжистая, как деревья на склонах гор. Черные глаза-маслины пристально глядели из-под густых нависающих бровей, и Джарвису казалось, что они видят даже недостачу пары крючков на его камзоле – прямо сквозь широкий пояс, маскирующий этот дефект. Платок, повязанный на голове, и наброшенное сверху покрывало надежно прятали волосы, но Джарвис нисколько не сомневался: они тоже черны как смоль, причем до сей поры без единой седой прядки. Салнирка, чистейшая салнирка, с меналийцами ее предки и рядом не сидели…

– В таком случае позволено ли мне будет переговорить с кем-нибудь из старых монахинь? Я думаю, кто-нибудь из ровесниц матери Лореммин был дружен с ней и может знать о летхи…

– Думаю, об этом может знать сестра Радгимиль. Она действительно была близка с прежней настоятельницей, а кроме того, она чистокровная горянка и прекрасно знает эти места.

Даже на меналийском, общем для всего континента языке науки и культуры, подхваченном и новой религией, эта женщина говорила с сильнейшим салнирским акцентом. Джарвис невольно поморщился, когда с ее губ слетело меналийское имя старой горянки – на ее и Джарвиса родном языке это должно было звучать как Раджамайла, Крылатая Олениха…

– К сожалению, разговор с ней будет возможен только завтра утром. Сегодня она целый день руководила сушкой целебных трав и, без сомнения, легла спать сразу же после вечерних молитв. Ваше дело ведь не настолько срочное, чтобы поднимать с постели пожилую женщину?

– Разумеется, не настолько, – в тон ей ответил Джарвис. – Впрочем, моя дорога была достаточно трудной, так что, пожалуй, мне не составит труда подчиниться вашему распорядку – уснуть сейчас, чтобы встать на заре.

– Тогда пойдемте, я провожу вас в приют для странников. Сестра Сетеклиа, – окликнула настоятельница пробегавшую мимо молоденькую монахиню, – будьте добры заглянуть на кухню и распорядиться об ужине для нашего гостя.

Путь к странноприимному домику лежал через большой задний двор монастыря, вдоль стены, увитой глициниями. Джарвису уже доводилось ночевать в нем когда-то, и он нашел бы дорогу и сам, но настоятельница сочла своим долгом лично проводить гостя. Видимо, она и в самом деле была великолепной хозяйкой… но все равно принц предпочел бы видеть на ее месте ехидную мать Лореммин, мир ее праху. Увы, тогда, в прошлый визит, Джарвису было абсолютно не о чем ее спрашивать – земля бывших вассалов его народа представлялась ему таким же пересохшим колодцем силы, как и родные острова…

Несмотря на поздний по монастырским меркам час – солнце уже скрылось за дальним хребтом с той стороны долины – у стены стояла высокая женщина в голубом монашеском одеянии, обрывая цветы глицинии и складывая их в привязанную к поясу корзиночку. Джарвис мимоходом отметил, что она не носит покрывала поверх традиционного платка, прячущего волосы, а платье ее спереди прикрыто плотным кожаным передником.