Тайна болотных демонов   ::   Обухов Виктор

Я не об этом… Я хочу сказать, что мне случалось уже слушать загадочиые истории. Так что меня трудно удивить.

— Да?.. — Ну что ж. Тем лучше Я тоже хотел бы рассказать вам некую историю. — Боюсь, таких вы еще не слышали…

Случилось это все, когда я жил в М-е. Неплохой городок, маленький, более или менее уютный. Мне там нравилось. Не останься у меня о нем такая странная память, я, возможно, и пребывал бы там… Но ладно. — Жил я на квартире, у одной старушки, весьма недорого. Старушка — милейший осколок старого мира; тогда еще рубль не был властителем ихних дум. Потому — шкуру она с меня не драла; да и что с меня драть? — Платил, чем мог, по хозяйству управлялся, где надо, я по вечерам сообщал бабушке, что в стране произошло. — Очень любознательная старушки была, и все удивлялась, до чего непонятно где-то люди живут.

Так мы жили, наверное, месяца три. И ничего с нами не случалось. Вот только что денег вечно не было. Ну, да я привык. С самого детства к этому готовился. — Однако, иногда все ж тяжело было. — Знаете, — перебил себя Володя, — у меня была знакомая, так она говорила очень умную вещь про деньги: «Денег либо нет, либо совсем нет». — Понимаете?.. — Когда просто нет, это обычная вещь. Но бывает, что и совсем нет. — И тогда следует украсть где-нибудь пистолет и поступить в рэкетиры. — Самая доходная профессия. Если ты, конечно, не государственный деятель…

— Послушайте, — остановил я Володю, — вы хотели что-то рассказать, а взамен философствуете о чужих деньгах…

— Нет, это все к теме. Терпение. — Работал я, значит, в те времена фотографом. Неплохая работка. Но только однажды предложили мне похороны снимать. — Представляете?.. — Я ведь покойников до смерти не люблю. Ментальность такая. — Помните, как Бунин покойников боялся?..

— Не то чтобы помню, но читать приходилось…

— Вот. И я боюсь. С того и началась эта дурацкая история. — Денег у меня тогда, как нарочно, «совсем не было», и пришлось-таки согласиться…

Ну что ж, пошел. Сделал там все, что требовалось. Хотя состояние мое, как можно понять, было весьма плачевное. Да и погода отвратительная: грязь, лужи. За день до того дождь прошел, с невероятным градом. — Два раза в жизни такое видел. Итак, все было мерзко. — Почти ничего не соображал, только работал да честил себя самыми разнообразными ругательствами Но, слава богу, все кончилось, зарыли, даже денег дали — сверх положенного, — и вернулся я домой.

Все мне в этот вечер было немило. Делать ничего не хотелось, думать ни о чем не хотелось, потому что все думы обязательно возвращалась к этим похоронам. Бедная старушка, несколько раз попытавшись заговорить со мной (я отвечал исключительно невпопад), в конце концов решила, что я заболел, и отступилась от меня. Она старалась не шуметь, не мелькать перед глазами; ушла в свою комнату и тихонько пробыла там весь вечер. Карты раскидывала. — Я, выходя по нужде, заметил.

И спал я отвратительно. — Кстати сказать, кошмары мои с той ночи и начались. — Не то, чтоб мне никогда до того не снились кошмары; нет. — Но такое, чтобы почти каждую ночь, — это тогда началось. — А снилось мне, что я работаю на кладбище сторожем; скорее, не сторожем, а наблюдателем. — Вроде бы я должен следить, чтоб никто из подопечных не выбрался наружу. Но вот какой-то кооператив, при Академии наук (представляете?..) — тайно со мной договорился, что если замечу, как кто-то выбрался, — должен его сфотографировать. — Вроде бы у них один кооператив тарелками заведует, а другой решили под покойников отдать. — Мне. помню, даже во сне показалось это глупым… Но зачем было спорить с учеными людьми?.. — Тем более, они мне обещали премию за каждого сфотографированного. — Странная штука, — сон!.. — перебил себя Володя.