Там, где царит Слава   ::   Бухарова Дарья Дмитриевна

Диких зверей в округе не водилось, и бояться было нечего.

– Сати, постой! Не ходи!

– Да ладно тебе, он же мёртвый, - отмахнулся парнишка, сам едва сдерживая страх, внушаемый ему телом.

На погибшем когда-то были доспехи. Сейчас местами они были пробиты и разодраны, будто чьи-то стальные когти рвали железо. Никаких знаков, которые когда-то были выбиты на них, не было видно, всё было покрыто толстым слоем нанесённой ветром пыли и земли. На серой от въевшийся пыли коже в тех местах, где она была видна, зияли страшные раны, кровь в которых запеклась и чернела, как будто грязь. Острый подбородок покойного был направлен прямо в солнце, пальцы одной руки были выгнуты как-то неестественно. Только через какое-то время Сати понял, что они просто вывернуты.

Внешний вид трупа внушал подсознательный ужас. Вокруг тела вообще не росло травы, хотя поблизости она была, пусть и пожухлая.

Сати сдвинулся вбок, чтобы взглянуть на лицо трупа. Тело ещё не тронуло гниение, и не было никакого запаха, но было ощущение, что он лежит здесь уже давно. И плащ, когда-то роскошный, одетый на плечи погибшего, из-за непостоянной погоды местами казался подгнившим.

Острые и жестокие черты лица напугали его. Он отступил назад, но заострённый нос, впавшие закрытые глаза с белыми ресницами, на которых осел песок, широкие, угловатые, выдающиеся скулы, чуть приоткрытый рот с поразительно-белыми зубами и чуть выдающимися верхними клыками, высокий, какой-то по-волчьи плоский лоб так и стояли у него перед глазами. У покойника были длинные светлые, почти белые, но не седые волосы. Он умер ещё молодым.

– Мамочки, как страшно, - прошептала Тия. У неё были расширенные глаза и чуть трясущиеся губы, когда она смотрела на труп.

– Должно быть, давно лежит, - неуверенно проговорил Сати. Голос был каким-то хриплым.

– Пойдём, пойдём отсюда. Он такой страшный, взгляни на него! - Тия задёргала брата за руку. - Мне страшно, Сати, пойдём! Пойдём домой!

Сати ощущал неведомого происхождения тяжесть. От трупа исходило что-то чужое, жуткое и вселяющее страх.

– Какая ты глупая! - негромко сказал Сати, чувствуя раздражение сам на себя. И, досадуя, что сам чувствует страх, добавил. - Чего тут бояться!

Тия боязливо косилась на тело. Ей мерещились под слоем земли чёрно-серые татуировки на коже, под пылью - знаки Ночи и Смерти.

– Погляди на него! Это же Воин Тени! - вырвалось у неё.

Ей даже казалось, что грудная клетка страшного человека поднимается и опускается под разбитыми доспехами, что он изредка моргает.

– Воинов Тени не бывает. Они все умерли, - сердито возразил Сати. Он упёрся руками в бока и хотел уже было произнести поучительную речь о том, что нечего слушать стариков с их глупыми легендами, как произошло нечто невероятное.

Мёртвое тело поразила судорога. Страшно изогнулись вывернутые пальцы. Веки дёрнулись и поднялись. Из горла недавно ещё казавшегося мёртвым человека вырвался берущий за сердце сип, он хотел что-то сказать, безумно глядя мутными серыми глазами то на Сати, то на обезумевшую от страха Тию.

Сестра закричала и побежала куда-то прочь.

Сати даже не дёрнулся, чтобы задержать её. Он сам отступил назад и поражённо выдавил:

– Он живой!

В этот момент страшный человек вновь закатил глаза и упал головой назад, ударившись о камни, но не отреагировав на удар, явно причинивший боль.

– Камень Света! - вырвалось у Сати. - Да он же живой, Тия! - он обернулся, но сестра уже куда-то бежала.

Забыв подхватить упавшую в траву сумку с травами, Сати бросила за ней, стараясь забыть страшное выражение лица очнувшегося трупа и жуткий взгляд его глаз. Одновременно боль, недоумение, страх, мольба и невероятная злость были в них.

Догнав сестру, Сати едва не упал в траву. Они убежали уже далеко от отвесной скалы, но Тию всё ещё била дрожь.