Не совсем пропащий   ::   Носенков Василий Романович

Трубиков сидел чуть ссутулившись, глядел куда-то в угол, в одну точку и непонятно было -слушает он Федорчука или думает о чем-то своем.

- Ну ладно, ты, я вижу, засыпать начал. Я тоже не люблю длинных лекций. Давай теперь ты говори, я буду слушать.

- О чем говорить...

- Живешь как?

Трубиков угрюмо посмотрел на майора:

- Это вы со всеми так?

- Как?

- Возитесь...

Федорчук посмотрел на часы:

- Нет. Суток не хватит. С уголовником я бы так долго не разговаривал. А на тебя обидно смотреть: рабочим человеком был, а стал... И еще мне интересно знать: чего ты теперь хочешь от жизни?

Трубиков неопределенно пожал плечами.

- Сын-то как?

Этот вопрос задел за живое. Трубиков вскинул голову, лицо засветилось.

- Вы и это помяите? Растет парнишка... На каникулах сейчас.

- Ходил куда-нибудь с ним? В кино, в музей?

- Он у бабки, в деревне. Да и чего с ним гулять, грудной, что ли? Двенадцать годов скоро стукнет.

- А разговоры какие вел с ним?

- Да какие там разговоры... Когда вернулся, он волчонком смотрит, помалкивает. Однажды я ему сказал, чтобы ботинки почистил. А он мне: "Ты на себя сначала посмотри".

- Знаешь, по-моему, он прав. Вид-то у тебя, скажем прямо, неважный. А как с женой?

- С женой совсем плохо, - сознался Трубиков и, вспомнив вчерашний скандал, уточнил: - Хуже быть не может.

По лицу Федорчука пробежала тень.

- Разошлись, что ли?

- Да нет. Но домой мне и показываться нельзя.

И Трубиков без стеснения начал рассказывать о том, как вернулся после освобождения, как хотелось "отдохнуть", как начал ходить на рынок и встретил знакомых, как постепенно задолжал Пеньку, а потом пытался тайно от жены продать ее новую кофточку. О Связи с Лизой.

Умолчал только об одном - о счетах с Журавлевым.

Федорчук слушал его серьезно, не перебивая. Когда Трубиков кончил свою исповедь и умолк, майор сказал, постукивая спичечным коробком по столу:

- Да, брат, подзапутался ты. Вот тебе "отдых и веселье" к чему приводят. Сколько, говоришь, задолжал этому барышнику?

- Сорок два рубля.

- Многовато при твоем положении. Это не трешка.

И когда успел нахватать? Вроде недавно вернулся. Тебя что, жена не кормит?

- Кормит, почему не кормит. А задолжал в основном на выпивку. Рубль, два займешь... Потом снова. Потом сами угостят в счет долга. Так и набежало незаметно.

- Ну что ж, долги надо отдавать.

Зазвонил телефон. Майор снял трубку:

- Федорчук слушает. Привет, Андрей Андреевич. Кражи? Бывает и такое. Вчера вот на рынке два ящика апельсинов уплыли. Пока ничего. Ищут вот ребята, бегают...

Непроизвольно взгляд майора остановился на лице Трубикова. Тот потупил глаза, неестественно закашлялся.

- Так что с тобой делать? - спросил Федорчук.

- Надо прописываться, - развел руками Трубиков, - да вот придется ли жить дома...

- Давай сюда бумаги. Заявление есть, так, все в порядке.

Майор наложил резолюцию, расписался, и, возвращая документы, сказал:

- Все это отнесешь паспортистке в ЖЭК. Понял?

- Понять нетрудно, но как все же с женой?

Федорчук встал, Трубиков тоже. Но майор не торопился уходить. Заложил руки за спину, прошелся по комнате.

- Та-ак... А может не прогонит, если придешь?

- Не откроет, это точно. После вчерашнего...

- Ключ-то у тебя есть?

- Потерял.

Федорчук вдруг остановился перед ним, посмотрел в глаза:

- Приходит она на перерыв домой? С работы, я имею в виду.

- С двенадцати до часу всегда дома. А зачем вам это? - настороженно спросил Трубиков.

- Да так... Давай договоримся: сегодня днем ты дома не появляешься, понял? Лучше к вечеру возвращайся.

И сразу - спать. Если пустит, конечно. Главное - молчи, ни о чем не расспрашивай. Не заводи разговора, поиял? - внушал Федорчук.

- Техника несложная. Я все сделаю, как вы говорите.

Только напрасные хлопоты. Ее-то я знаю.

- Это уж не твоя забота. Сходи в кино. Пообедать не забудь.