Тебе держать ответ   ::   Остапенко Юлия Владимировна

Адриан стиснул кулак крепче. Шаги звучали уже у самой двери, и, когда она стала открываться, Адриан разжал кулак и рванулся к лестнице, не оборачиваясь на бегу. Он бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки, услышал, как Анастас сверху зовёт его по имени, но не становился. С чего бы? Анастас точно такой же предатель, как и они все. Точно такой же. И даже хуже!

Адриан на бегу распахнул дверь и вылетел во двор, едва не споткнувшись о курицу, с кудахтаньем выскочившую из-под его ног. Чуть не навернулся, вот позорище было бы! Это заставило его чуть сбавить шаг – ладно, будет ему, как маленькому, сломя голову нестись куда глаза глядят. Хотя именно это ему сейчас больше всего хотелось сделать.

На подворье было шумно – люди как раз возвращались с полей и пастбищ, ручейками стекаясь в главные ворота, через которые как раз прогнали замковое стадо овец, с блеяньем толпившихся теперь у загона. Сперва непонятно было, отчего затор, – а потом Адриан увидал, что путь овцам преградили паломники, которых впустили в замок утром и о которых он совсем забыл. Ещё днём ведь собирался потолкаться около них, повыспрашивать всякие интересности, но потом Бетани принесла на хвосте сплетню про собирающийся семейный совет, и такое, конечно, нельзя было пропустить. Лучше бы пропустил, право слово. Ну, подумаешь, решили его судьбу, обручили за глаза с какой-то глупой малявкой. Мог бы хоть в самый день помолвки узнать – всё равно его спрашивать никто не собирается!

– Не стойте тут, вашмилсть, и так тесно, – гаркнул старший пастух Петро, бесцеремонно отпихивая хозяйского сына в сторону. А что тут такого, подумаешь – благородного в сторону пихнуть! Овцы важнее, конечно, уж если не важнее благородного, то важнее Адриана – точно… ну, может, и не важнее. Скорее, такие же. Их ведь тоже никто не спрашивает, когда гонит в загон, или на случку, или на убой.

Адриан закусил нижнюю губу, предательски задрожавшую, и пустился бегом вокруг донжона, расталкивая овец, мимо колодца, всё равно куда, только бы подальше, подальше отсюда, ото всех…

…И, завернув за угол, с размаху влетел в крепкие объятия Анастаса.

– Пусти! Пусти, говорю! – кричал Адриан, вырываясь, хотя это и было совершенно бесполезно: брат был на сажень шире его в плечах, а макушка Адриана едва доставала ему до подбородка.

– Ш-ш, братишка, тише.

– Пусти, сказано! – снова крикнул тот, на сей раз с подозрительной дрожью в голосе, и тут же испуганно смолк. Ну да, разреветься посреди двора, на глазах у челяди – только этого ему для полного счастья сейчас и недоставало.

– Угомонился? Молодчина. Ну-ка пойдём, потолкуем, – сказал Анастас и, обхватив младшего брата рукой за плечи, повлёк в заднюю часть замкового двора, к кузнице. Там сейчас было совсем пусто – хозяйственные постройки громоздились у восточной стены, и только далёкая суматоха у главных ворот нарушала тишину – ну да ещё храп часового у калитки возле северной башни. В другое время Анастас сделал бы старику-стражнику нагоняй, но теперь было не до того.

– Сядем-ка, – сказал он и плюхнулся на поваленную колоду, громоздившуюся у стены. Адриан остался стоять, хмуро глядя в сторону. Теперь можно было убежать, но он понимал, что это выглядело бы глупо. Да оно с самого начала выглядело глупо, понял он наконец и залился краской. Анастас сделал вид, будто ничего не заметил, и повторил, с мягкостью, которой Адриан никогда в жизни не слышал ни от кого, кроме него:

– Ну садись, говорю.

Адриан сел на колоду на расстоянии вытянутой руки от брата, опёрся на расставленные колени. Ладно, пусть его, удирать он больше не станет, но и разговаривать тоже не собирается. Хочется ему сидеть, ну, они посидят, и только.