Тень дракона   ::   Хэмбли Барбара

Словно сам Балгодорус, которого не заботило, сколько зла он причиняет, пока не получит того, что хотел.

Дженни возобновила руны на башенке и заторопилась туда, где цеплялись заклинания для блох, и ее мягкие башмаки из овчины не производили ни звука на шершавых грязных досках пола.

Они были плохо сработаны, клочья их разносились, рассыпаясь как зерна, по конюшне, по кухонному коридору, что использовали как казарму для солдат Роклис, и по спальне, которая разместилась под арками главной башни. Дженни понадобилось несколько утомительных часов, чтобы сбросить их вниз, обезвредить узлы и выверты голода и случайностей, что перемещали паразитов обратно в рой. В в большинстве случаев им бы не хватило силы, чтобы нанести какой-нибудь реальный вред, но все же они были слишком сильны, чтобы ими пренебречь. В любом случае отвратительный, отдающий мочой запах этих грызунов по поместью был сильнее, чем ей нравилось. Рискованный запах там, где толпилось столько народу.

Или Балгодорус думал, что он невосприимчив к болезням? Он думал, что безропотная магия его прирученной волшебницы усилится, если она будет бороться с чумой во всей своей красе?

Пока она снова и снова чертила Руны, Круги и Призывы на стенах, на полу и на мебели; пока она вызывала силу звезд, земли, воды, лунного света и воздуха; пока она заставляла работать магию из собственной плоти, костей и сосредоточенности, Дженни хотелось стукнуть эту безграмотную, эгоистичную, самонадеянную ведьму бандитов так, чтобы у той зазвенело в ушах. Каковы бы ни были ошибки Каэрдина, свое обучение он начинал с Ограничений. Рассказы старика были полны знатоков, действовавших из лучших побуждений, чья ворожба, которая должна была принести богатство достойным, кончалась смертью их богатых, но, несмотря на это, невиновных родственников, или чьи средства от лихорадки убивали пациентов холодом или шоком.

Короткая летняя ночь почти подходила к концу, когда она закончила. Воины, которые бодрствовали вокруг костра во внутреннем дворе, искали отдыха. Где-то в спальне во сне заплакала девочка, и Дженни услышала шепот второго ребенка, который начал рассказывать историю о странствующем принце в изгнании, чтобы отвлечь сестру и снова дать ей заснуть. Высоко над парапетом стояла четвертинка луны: Сумрачный Бог, магический Бог Высокой Церкви. Дженни прислонилась спиной к каменной арке и подняла глаза на этот аккуратный белый полукруг, пылавший так ярко, что она видела тонкую грань света вокруг остатка бархатистого круга.

Слушая, как слушали драконы, она чувствовала людей Балгодорусова лагеря на расстоянии примерно мили от пояса гор, размытых Ручейком Гана. Души, похожие на грязное белье, вымазанное жиром и испускающее вонь, что скопилась за недолгую жизнь, полную жестокости, злобы и жадности. Она чуяла кровь лагерных лошадей и собак.

Так же как звездные птицы чувствовали запах крови Джона, когда он ехал встретиться с ними.

Может, Ян уехал за Джоном?

Должно быть. Она видела в кристалле Джона и Маффла, по крайней мере, пока бандиты не напали снова и ей не пришлось оставить картину этой борьбы и вернуться к собственному сражению. Спотыкаясь от изнеможения, она вернулась вовремя, чтобы увидеть запутанное зрелище огня и крови — настоящую битву. Будь там Ян, она бы ничего не увидела. Только чем он занимался? Было чудом, что Адрик не нашел способа и самому попасть в беду.

Так что же случилось?

Она в тревоге мысленно вернулась к картине, в которой видела Джона всего несколько часов назад.