Не все то золото   ::   Никольская Наталья

Но на всякий случай я обошла все окна — некоторые из них не открывались совсем, а некоторые маман даже не удосужилась расклеить. На зиму-то она их заклеила, а сейчас некоторые бумажные ленты были еще на месте. Следует отметить, что Ираида Сергеевна делать лишнюю работу не любила заклеивать, расклеивать, потом опять заклеивать — нудно же! А еще она никогда не открывала окна. Только форточки и балкон. Даже летом. Так что я смело могла утверждать, что через окна никто не влазил, а балкон был закрыт. Ираида Сергеевна воспитала в себе привычку такую, что когда она отлучалась из дома больше чем на два часа, она закупоривала все: окна, форточки, двери.

Так что для входа Олежеку и убийце пришлось пользоваться только дверью входной. Ну у Олежека могли быть еще одни ключи, кроме тех, что у него в недавнем прошлом отобрали Может он такой запасливый, что позаботился о наличии второго экземпляра? Ну, вдруг одни потеряются? Правда ведь неудобно без ключей домой заходить…

— Поля, ты что, сразу не могла мне сказать, что здесь за ситуация? — попенял мне Жора. — Я бы сразу бригаду с собой взял.

— Ну извини, — развела я руками.

Жора только вздохнул и вызвал по телефону оперативников и «скорую».

Мы с Ольгой дождались приезда опергруппы и отчалили домой. Я отвезла Ольгу и поехала к себе. Надо же сегодня наконец позавтракать! Да и за завтраком мне лучше думается.

Я смачно облизнулась, когда снимала со сковородки свою фирменную яичницу. Так я называю кусочки колбасы, помидор и лука, залитые парочкой яиц, а сверху посыпанные петрушечкой или укропчиком. Объедение! А еще, если очень хочется, можно побросать в сковородку все, что имеется в холодильнике. Тоже будет очень вкусно.

Скушав всю эту красотищу, я додумалась до того, что надо бы навестить родителей Олега. Может там я узнаю что-нибудь мало-мальски интересное? Оперативники наверняка там еще не были.

Жору я решила не беспокоить. Не нужно ему знать, куда я собираюсь, а то снова начнет кричать, что я лезу не в свое дело.

В справочном я назвала данные Олега Викторовича Бирюкова, от души надеясь, что он прописан у родителей. Хотя, если нет, тоже неплохо — съезжу по тому адресу, который дадут, поговорю с соседями, все равно постараюсь что-нибудь выяснить.

Как оказалось позднее, Олег был прописан у родителей, точнее, у отца. Матери у Олега не было. Жил отец Олега на известной улице родного Тарасова, которая гордо именовалась Большой Казачьей. «Большая» — это, наверное, оттого, что выбор девушек на ней самый большой, да и не только девушек! А лихие «казаки» на «мерсах», «ауди» или еще каких иномарках их «снимают» и очень резво увозят на свой «хутор».

Так вот, продвигаясь на своем «Ниссане» по этой самой улице, я наконец заметила дом с табличкой «тридцать два» и свернула во двор.

Допросив бабульку, выходящую из подъезда, в коем из двух этих подъездов имеется квартира номер восемнадцать и заручившись ее правильным знанием кода чужого подъезда, я отправилась туда.

Бабульки эти всегда все знают! Ну, скажите, зачем ей код чужого подъезда? Свой-то, поди, на бумажке написала, чтоб не забыть, а чужой — помнит!

Вышеуказанная квартира находилась на втором этаже и была коммунальной, о чем свидетельствовала бумажка, прилепленная к стене в районе звонка. На ней были написаны фамилии жильцов этой самой квартиры, очевидно, а напротив каждой фамилии стояла цифра, которая символизировала определенное количество звонков.

Я вдавила кнопочку два раза, в соответствии с бумажкой, и стала ждать. Вскоре послышались шаркающие шаги, и без риторического вопроса «кто там?» дверь отворилась. За ней стоял мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами и в очках.