Толкач   ::   Рейнольдс Мак

Иосип спросил угрюмо:

– А если… если они не прислушаются к моим замечаниям?

Первый фыркнул, но ничего не сказал.

Кардель ответил весело:

– Завтра всем мужчинам, женщинам и детям в Народной Демократической Диктатуре будет объявлено, что ваше слово закон. Вы подчиняетесь только лично товарищу Янкезу и мне. На вас не распространяются никакие законы, никакие ограничения, никакие постановления. Вы получите мандат, и все будут знать, что предъявитель его не ошибается.

Иосип совсем растерялся:

– Но… вдруг мне придется столкнуться с… э, ну каким-нибудь партийным руководителем или ну… каким-нибудь генералом или адмиралом? Каким-нибудь…

Кардель сказал с усмешкой:

– Вы подчиняетесь только нам, товарищ Пекич. В ваших руках вся власть. Товарищ Янкез не преувеличивает. Если честно, то хватит с нас статистики. Трансбалкания уже давно опережает Запад по производству продукции на душу населения: по выплавке стали, производству сельскохозяйственной продукции, добыче угля и нефти. Все это должно было привести нас к процветанию. – Он снова воздел руки в притворном отчаянии. Но все это ни к чему не привело. У нас в магазинах нет даже такой ерунды, как… ну, как карандаши для бровей, в наших ресторанах отвратительно обслуживают. Все занимаются очковтирательством, и никого не волнует, приносит ли лавочка доход. Все боятся ответственности.

Перепуганный Иосип снова начал:

– Но… Но я, почему именно я? Что может сделать один человек?

– Товарищ, поймите нас правильно, – сказал Кардель с наигранным сочувствием. – Вы только первая ласточка. Если все пойдет, как мы задумали, мы найдем новых людей, которые, как мы полагаем, являются потенциальными толкачами. Ну, есть у вас еще вопросы?

Иосип Пекич с несчастным видом смотрел то на одного, то на другого, с ужасом представляя себе, что будет, если он откажется. Его взгляд остановился на угрюмом непреклонном лице Первого, и он внутренне содрогнулся: “Нет. И речи быть не может. Не стоит спорить с Зораном Янкезом”. Он посмотрел на Александра Карделя и решил, что с ним тоже лучше не спорить, несмотря на улыбку на его лице.

Иосип осторожно начал:

– Из ваших слов я понял, что я… я могу критиковать любого человека в Трансбалкании, кроме вас самих. Но… но что, если мне придется столкнуться с кем-либо из вас? Ну, знаете… вдруг я сочту что-нибудь неправильным?

Второй рассмеялся и вставил свежую сигарету в изогнутый мундштук.

– Мы позаботились и об этом, товарищ. В Швейцарии на ваш счет положено пятьдесят тысяч общеевропейских франков. Как только вы почувствуете, что, продолжая разоблачения, вы подвергаете себя опасности, вы можете покинуть страну и найти убежище за границей. – Он снова манерно рассмеялся. – Но я и представить себе не могу, что с вашими полномочиями, имея неограниченную власть, распоряжаясь ресурсами всей страны, вы захотите уехать. Банковский счет в Швейцарии открыт только для того, чтобы придать вам уверенности.

Первый, излучая ярость, с мрачным видом шествовал по коридорам Министерства внутренних дел. На лице Первого ничего не отражалось, но вокруг него мерцал зловещий ореол опасности.

Велько Госняк, стоявший вместе с другим охранником на посту у кабинета Александра Карделя, вздрогнул при виде приближавшегося руководителя и пробормотал сквозь зубы:

– Осторожно, он в ярости. Как бы не отправил нас на соляные копи в Найроби или…

Но Зоран Янкез был уже близко, и Велько Госняк замолчал и вытянулся по стойке смирно.

Первый, не обратив на охранников внимания и грохнув дверью, вошел в кабинет.