Третий рассказ Аэлиты   ::   Потапов Виктор

Молчал и Лось, потрясенный открывшейся перед ним бездной тайн и ужасов прошедших времен, роковым сплетением всех загадок истории. Постепенно из непостижимой памяти двух миров выплыло нечто волнующе-знакомое и одновременно пугающее и чуждое. Это была мудрость тысячелетий, объединявшая в одно целое и объяснявшая сразу все: загадки египетских пирамид, тайны учения йогов, предания народов, повествующие о потопах и летающих колесницах, статуи острова Пасхи, вечно смотрящие в небо, необъяснимое совпадение знаков письма этого острова, квадратных печатей, найденных а древнейших городах Индии, странное сходство с ними древнекитайских иероглифов, птичьих знаков индейского племени куна, орнаментов Суматры и Полинезии. Лось припомнил открытые недавно громадные каменные глыбы, расставленные неизвестно кем и зачем по берегам Западной Европы. Вспомнились ему и таинственные каменные лабиринты, разбросанные по всему побережью от Белого моря до Британских островов, и многое другое.

Прошло время. Наконец Лось очнулся от дум и взглянул на Аэлиту: сложив на коленях руки, она отрешенно смотрела в огонь. Лось порывисто обнял ее худые плечи и во второй раз за вечер прошептал нежное и непонятное слово "милая".

Тогда Аэлита вынула из-под плаща маленькую уллу и, сидя, опираясь локтями в поднятое колено, тронула струны. Они нежно, как пчелы, зазвенели. Аэлита подняла голову к проступающим во тьме ночи звездам и запела негромким, низким, печальным голосом:

Собери сухие травы, помет животных и обломки ветвей,

Сложи их прилежно,

Ударь камнем о камень, - женщина, водительница двух душ.

Высеки искру, и запылает костер.

Сядь у огня, протяни руку к пламени.

Муж твой сидит по другую сторону пляшущих языков.

Сквозь струи уходящего к звездам дыма

Глаза мужчины глядят в темноту твоего чрева, в дно души.

Его глаза ярче звезд, горячее огня, смелее фосфорических глаз.

Знай, - потухшим углем станет солнце, укатятся

Звезды с неба, погаснет злой Талцетл над миром,

Но ты, женщина, сидишь у огня бессмертия, протянув к нему руки.

И слушаешь голоса ждущих пробуждения к жизни,

Голоса во тьме твоего чрева.

Костер догорел. Опустив уллу на колени, Аэлита глядела на угли - они озаряли красноватым жаром ее лицо.

- По древнему обычаю, - сказала она сурово, - женщина, спевшая мужчине песню уллы, становится его женой.