Триумф Академии   ::   Брин Дэвид

При этом людское разнообразие и индивидуализм сохранятся в той или иной форме. И тогда сохранится потребность в книгах! Возможно, даже в «Галактической Энциклопедии».

— Но я думал, что «Энциклопедия» была только военной хитростью, чтобы основать Академию именно на Терминусе.

Гэри помахал рукой.

— Ничего подобного! Энциклопедии будут, хотя, возможно, не сразу. Но вопрос, который составляет предмет нашего пари, заключается вот в чем: будут ли существовать издания «Галактической Энциклопедии», выпушенные в свет через тысячу лет начиная с сегодняшнего дня?! Если твой план с Галаксией в ее простейшей форме окажется успешным, через тысячелетие не будет ни энциклопедий, ни книг вообще. Но если прав я, Дэниел, люди все еще будут создавать и публиковать своды знаний. Они смогут передавать с помощью ментальной энергии огромное количество мыслей и интимных переживаний — вроде того, как сейчас люди пользуются голопроекторами. Кто знает? И в то же время они будут сохранять индивидуальность и связываться друг с другом старомодными способами… Дэниел, если я прав, Энциклопедия будет процветать… вместе с нашими детьми… и моей первой любовью. Академией.

Гэри Селдон замолчал, погрузился в раздумья, и Р. Дэниел Оливо не стал ему мешать.

Скоро на осыпающийся холм из щебенки, оставшейся от прошлых человеческих цивилизаций, поднимется его внучка Ванда, заберет Гэри и полетит с ним на Трентор… где он, может быть, воссоединится с той, о которой так тосковал. Но в этот последний момент Селдон не мог отвести глаз от зрелища, раскинувшегося над его головой, — галактического ландшафта, на фоне которого пламенели его любимые уравнения. Он смотрел на испещренное радиацией небо и приветствовал хаос, своего давнего врага. «Наконец-то я узнал тебя, — думал он. — Ты тигр, который привык охотиться на нас. Ты — зимняя стужа. Ты — лютый голод… внезапное предательство… или болезнь, которая набрасывается без предупреждения и заставляет нас кричать: „Почему?“ Ты — все проблемы, которые встают перед человечеством и которые человечество решает, с каждым триумфом становясь немного сильней и мудрей. Ты — испытание нашей уверенности в себе… нашей стойкости и умения преодолевать себя. Я был прав, сражаясь с тобой… и все же без твоего сопротивления человечество было бы ничем и никогда не узнало бы вкуса победы».

Теперь Селдон понимал, что хаос был той почвой, из которой вышли его уравнения. Так же, как и сама жизнь. Возмущаться не имело смысла. Скоро его молекулы присоединятся к хаосу и примут участие в его вечном танце.

Но там, наверху, среди звезд, еще жила мечта всей его жизни.

«Мы узнаем. Мы поймем и преодолеем все преграды, которые держали нас в тюрьме.

И в свое время станем более великими, чем могли себе представить».

Уведомление

Среди «специалистов по Азимову», чьими мудрыми советами мы пользовались, были профессор Дональд Кингсбери, Джеймс Ганн, Джозеф Миллер, Дженнифер Брел, Атилла Торкош, Алехандро Риверо и Уэй-Хва Хуан. Ценные замечания сделали Стивен Джонс, Марк Розенфельдер, Стейнн Сигурдссон, Джой Крисп, Рубен Краснопольский, Г. Свенсон, Сиан Хуан, Фредди Хансен, Майкл Уэстовер, Кристиан Райхардт, Мелвин Леок, Дж. В. Пост, Бенджамен Фримен, Скотт Мартин, Роберт Харт, Анита Голд, Джозеф Кук, Альберто Монтейро, Р. Сейрс, Н. Кноуф, А. Файкин, Майкл Хохберг, Адам Блейк, Джимми Фанг и Дженни Айве. Сара Швейгер и Боб Швейгер были внимательными и добросовестными редакторами. Кроме того, я признателен Джанет Азимов, Джону Дугласу, Джону Вичинанзе и особенно Черил Брайхем, искусному корректору, позволившему избежать множества опечаток, руки которой заменяли мои в минуты кризисов и которая поддерживала во мне жизнь, когда я чувствовал себя беспомощным роботом.