Тривселенная   ::   Амнуэль Песах

 — Опыты проходили довольно успешно, на мозг то Раскиной, то самого Подольского действовали с помощью генераторов Уринсона, усиливавших биополя, способные, видимо, активизировать генную память… А потом Генрих Натанович почему-то шел в синагогу и разговаривал с господином Чухновским на философские и религиозные темы. Почти каждый день. Несколько лет. Теперь посмотрите сюда…

Хрусталев вытащил проектор блокнота, и над столом возникло изображение небольшой комнаты — снимок был сделан во время беседы Аркадия с раввином несколько часов назад, Чухновского видно не было, Аркадий специально встал так, чтобы загородить глазок камеры, в кадр попало окно, из которого лился розовый предвечерний свет.

— Узнаете? — спросил Чухновского Виктор. Раввин кивнул и нахмурился, не понимая. — Это комната в синагоге, где сегодня беседовали Винокур и Чухновский, — пояснил Виктор Подольскому. — Если смотреть в окно, то виден отражатель полицейского локатора, висящего на втором эшелоне Загородного шоссе. Видите?

— Ну, — сказал Лев Николаевич.

— А теперь взгляните в это окно, за моей спиной.

— Ну… — протянул Лев Николаевич, бросив в окно взгляд и тут же отвернувшись, — это отражатель дорожного локатора, если вы имеете в виду именно его. Там еще дома, линия эстакады, ретранслятор…

— У вас прекрасная зрительная память, — восхитился Виктор. — Один взгляд, а столько подробностей. Или вы уже были здесь и смотрели в это окно?

— Я… Был когда-то, несколько лет назад, что тут такого?

— Ничего! Отражатель дорожного локатора, да-да, тот самый, который виден и из окна синагоги. А также из лаборатории, где Подольский работал. Такое вот совпадение. Если провести луч из этой комнаты, то, отразившись от поверхности локатора, он попадет в комнату раввина Чухновского. И наоборот — если кто-то направит луч оттуда…

— Какой луч, о чем вы говорите? — вскинулся Подольский.

— Господа детективы — материалисты, — улыбнулся Чухновский. — Даже увидев то, что они увидели, они не поняли того, что должны были понять.

— Заковыристая фраза, — хмыкнул Виктор. — Но моя мысль, надеюсь, достаточно понятна.

— Понятна, понятна, — закивал раввин. — Бедного Генриха убили лучом. Из синагоги. Вообще-то это чепуха, но для вашего сведения: вчера я в это время был…

— Знаю я, где вы были, — поморщился Виктор. — И где был Лев Николаевич знаю тоже. И где была Раскина.

— Я пришел сюда, — сказал Чухновский, — чтобы объяснить вам, как я понимаю смерть Генриха. А вы, вместо того, чтобы выслушать, рассказываете мне о каких-то геометрических конструкциях, которые к смерти Подольского не имеют никакого отношения.

— Да? — Виктор наклонился и посмотрел раввину в глаза. — Тогда слушаю вас. Вы хотите сделать признание?

— В чем? В убийстве? Вы же знаете, что нет!

— Тогда в чем?

— Виктор, — сказал Аркадий, — видишь ли, господин Чухновский все-таки духовное лицо. С его точки зрения он прав. Генрих Натанович Подольский занимался, по его мнению, деятельностью, которая могла нанести непоправимый вред еврейской нации. Он сам мне это сказал. И ты это знаешь, потому что видел мои записи. У него лично не было никаких причин ненавидеть Подольского. Но деятельность Генриха Натановича следовало прекратить. Какой единственный способ мог использовать для этого раввин?

— Такой же, как все и всегда, — бросил Виктор.

— Да, такой же, как все духовные деятели, — согласился Аркадий, — только говорим мы о разных вещах. Он молился.

— Ну и что? — спросил Виктор.

— Истинно так! — сказал Чухновский. — Истинно так. А что мне оставалось делать?

— Вам — ничего, — кивнул Аркадий и пояснил Виктору. — Видишь ли, по его мнению, ему не нужен был какой-то там луч. Он попросту обратился к Богу с просьбой наказать этого… э… нечестивца.