Тропою волка   ::   Сербжинская Ирина

Жизнь у дороги давно отучила его удивляться чему бы то ни было, поэтому за умеренную плату он ссудил ей рыжего мерина, немолодого, но крепкого, выносливого и смирного, собрал кое-что из припасов, почесал под лопаткой, подумал и предложил обсушиться в доме: очаг был еще горячим. Девушка отказалась. Она взгромоздилась на коня и стукнула пятками по крутым бокам. Мерин покосился на ливень, хлеставший за воротами конюшни, и наотрез отказался выходить. Девица врезала ему сильнее и пробормотала ужасное ругательство. По лицу ее текли то ли капли дождя, то ли слезы. Мерин понял, что она не отстанет, и обреченно двинулся вперед.

Румита ехала уже несколько часов, мокрая, совершенно окоченевшая от холодного ветра, то и дело погоняя коня, скользившего по размытой дороге: торопилась добраться до гор, пока не наступил рассвет. Доршата осталась далеко позади, но страх не отступал. Она надеялась, что слухи о гадании в портовом кабаке нескоро дойдут до норлоков, а может быть, и не дойдут вовсе, но дожидаться, чтоб узнать, так ли это, все же не стоило: следовало уносить ноги поскорее. Девушка еще раз оглянулась, проверяя, нет ли погони, и шлепнула мерина поводом, чтоб он прибавил шагу; тот сердито мотнул головой.

Серое утро застало беглянку уже возле перевала. Румита отыскала нужную тропу, круто уходившую в горы и, подгоняя уставшую лошадь, двинулась вверх. Дождь ненадолго прекратился, а потом снова зарядил с прежней силой. Гадалка, продрогшая до костей, была этому рада: ливень смыл все следы, и даже норлоки с их звериным чутьем будут бессильны, однако около полудня дождь снова перестал. Узкая тропка вилась почти по вершинам гор; внизу, в долинах, лежал туман, напоенный влагой. Там, невидимый за серыми облаками, на пологом морском берегу раскинулся небольшой приморский городок. Румита собиралась продать там мерина, вырученные от продажи деньги добавить к своим сбережениям и купить место на первом же корабле, готовом покинуть гавань. Она принялась мысленно пересчитывать свои небольшие капиталы, размышляя, какую часть можно будет отдать хозяину судна, а какую оставить себе на первое время, порадовалась, что успела, несмотря на спешку, захватить из дома гадальные карты – верный кусок хлеба в чужой стране – и постепенно успокоилась. Поеживаясь от холодного ветра, девушка закуталась в промокший насквозь плащ и начала было дремать, но тут уставший мерин поскользнулся на мокрых камнях и тяжело рухнул на передние ноги – Румита едва не вылетела из седла. Она дождалась, пока измученная лошадь поднимется, осторожно соскользнула на землю и тут же уцепилась за гриву коня, чтобы и самой не упасть: ей нечасто приходилось садиться в седло, а ездить верхом много часов подряд и вовсе никогда не доводилось.

– Ой-ой-ой... – проговорила девушка, разминая затекшие ноги, и медленно опустилась на корточки. Хотелось обогреться, обсушиться и поесть чего-нибудь горячего, но нечего было и думать о том, чтобы развести огонь. Поколебавшись, Румита решила все же немного передохнуть. Она встала, с трудом разогнув уставшую спину, привязала к чахлому серому кустику мерина, выбрала укромное место за выступом скалы и снова уселась на корточки, подперев рукой подбородок. Мысли ее беспорядочно перескакивали с одного на другое: то вспоминалась Доршата, то представлялся город, который лежал внизу, – по рассказам подружки, Румита представляла его довольно хорошо. Вскоре бессонная ночь взяла свое: незаметно для себя гадалка задремала. Сразу же завертелось все в каком-то черном, болезненном тумане: мелькали лица пьяных моряков, улицы ночной Доршаты, потом послышался хохот Мелфина, голос Бретена... и вдруг ее захлестнуло ужасом, словно холодной волной.