У Великой реки   ::   Круз Андрей

Выглядел такой наряд, по меньшей мере, дико, но Ванька в нем явно себе нравился.

– Здоров, Сань. – важно и покровительственно поздоровался он со мной. – Кого завалил?

– Того, за кого сто пятьдесят золотом. Давай, отсчитывай.

– Уверен? – с неискренним сомнением спросил Ванька.

Я не ответил, забрался в кузов, бухая тяжелыми высокими ботинками по металлическому полу, и начал распускать бесконечные петли веревки, стягивающей брезент. Сидор с Ванькой не вмешивались и лишь наблюдали за процессом. Подошли даже двое урядников, заступивших уже на смену и теперь проявивших здоровое любопытство.

Минут за пять мне удалось освободить сверток от веревок, и я откинул брезент.

– Ох… итиить…

– Твою мать!

– Ой-е-е…

Нечто подобное протянули все присутствующие, каждый на свой лад. Действительно, было с чего поразиться. Тварь, лежащая в кузове моей полуторки больше всего напоминала смесь бабуина-переростка и тигра. На первого она смахивала статями, на второго – размером, расцветкой и калибром клыков и когтей. Кроме того, от твари шел заметный след магии. Если кто умеет это чувствовать, конечно. Похоже, что тварь происхождения скорее магического, чем естественного. Побаловался кто-то, вывел ее.

В груди твари было три здоровых дыры от сегментных пуль из дробовика, голова дважды прострелена из револьвера. Контроль. Из ран вытекла какая-то бурая густая кровь, от которой и шел этот тяжелый трупно-гнилостный запах. Пока тварь жила, никакой особой пахучестью она не отличалась. Сейчас кровь уже свернулась, из чего следовало сделать вывод, что воскресать чудовище не будет.

– Это тот самый, что скот и пастухов за Выселками порвал? – спросил один из урядников.

– Он самый. – согласился я. – Иван, где деньги?

Ванька стоял, глядя на зверюгу и открыв рот, так что мне даже пришлось пихнуть его в бок. Он спохватился.

– А где я их возьму в такое то время? – громко завозмущался он. – Приходи с утра, когда голова в управе будет, к нему иди, и он скажет, платить или не платить.

По такой васькиной словесной суете я сразу понял, что, во-первых, ему лень выписывать вексель, во-вторых, он перестраховывается, и в-третьих, пытается перепихнуть решение финансового вопроса на начальство. Такие мысли надо пресекать в зародыше.

Я ничего не ответил, а лишь натянул на руки толстые резиновые перчатки, валявшиеся у меня в кузове, ухватил мертвого «бабуина» за мускулистую конечность, покрытую свалявшейся рыжей шерстью, и потащил его к краю кузова. Ванька сразу заподозрил неладное и заголосил:

– Ты… ты чего делаешь, а?

– Выгружаю добычу. – строго заявил я. глядя ему в растерянные глаза. – Ты что думаешь, я эту вонючку буду в кузове хранить до завтра? Тут у вас полежит, вы налюбуетесь вволю, а с утреца я подойду. Во сколько, говоришь, голова на службе будет?

– Куда ты выгружаешь! – замахал руками Ванька, пытаясь встать на пути влекомого мной тела чудовища. – Даже не думай.

Я как бы случайно выронил лапу монстра, которую удерживал в руках, и она упала Ваньке на голову. Тот взвизгнул неожиданно тонким голосом, отскочил назад, а я снова демонстративно взялся кантовать тяжелую обмякшую тушу.

– Ваняша, я ведь знаю, что векселя у тебя в сейфе хранятся, головой уже подписанные, и ты знаешь, что работа сделана. – попутно сказал я отряхивающемуся непонятно от чего Ваньке. – Так что решай: или эта гадина у вас лежит на крыльце до завтра, или ты выписываешь вексель сейчас. Третьего не дано.

Ванька посмотрел на меня с обидой, даже нижнюю губу выпятил, и сказал:

– Ладно. Потерпеть он до завтра не может. Выпишу я вексель. Пусть мне завтра голова башку открутит за нарушение финансовой дисциплины.

– Пусть. – легко согласился я. – Твоя башка, мне то чего ее жалеть? Над каждой башкой не наплачешься.