Ученик Джедая-6: На перепутье   ::   Уотсон Джуд

Он посмотрел на лица Молодых и увидел потрясение и печаль.

Сериза значила очень много для многих ребят. При жизни она коснулась многих сердец. Молодые сражались рядом с ней, плечом к плечу, вместе переживали поражения и радовались победе. Сериза вдохновляла их на борьбу. Теперь она одна могла заставить их остановиться и слушать.

— Сделайте одолжение, друзья. Не ставьте мне памятников. И не разрушайте другие памятники. История не на нашей стороне, но это не значит, что мы должны уничтожить её. Не дайте погибнуть нашей мечте о мире. Трудитесь ради неё, но не убивайте ради неё. Мы уже вели войну за мир. Мы всегда говорили, что одной этой войны для нас достаточно.

Сериза задорно усмехнулась — как хорошо Оби-Ван помнил эту её улыбку…

— Не горюйте обо мне слишком долго. В конце концов, я хотела мира, — она пожала плечами. — Подумайте о том, что теперь я обрела его навсегда.

Образ Серизы исчез. На площади больше не было её колеблющейся фигурки. Но осталось эхо её любви и мудрости.

Нильд, стоявший рядом с Оби-Ваном, бросил оружие. Кеноби выключил световой меч. Оба они пристально посмотрели в глаза Мавату. Тот вызывающе встретил их взгляд.

Один за другим дети на площади бросали оружие. И все повернулись к Мавату.

На его лице проступило презрение, но и он бросил свой бластер.

Последняя битва за Зеаву закончилась.



21.

Благодаря искусным переговорам Куай-Гона и поддержке Вехутти и Нильда, на Мелиде-Даан заключили надёжный мирный договор. Нильд согласился разделить власть со Старшими, мелидийцами и даанами. Город больше не разделялся ни по национальностям, ни по возрасту.

Мават и несколько его товарищей ушли из Зеавы куда-то в провинцию. Видя, как Нильд теряет власть в городе, предводитель Мусорщиков считал себя спасителем Мелиды-Даан. Это была его ошибка, которую он открыто признал перед Нильдом и Молодыми.

Слова Серизы нашли путь и к его душе тоже.

— Может быть, уйдя из города, он сможет помириться со своей совестью, — сказал Нильд Оби-Вану.

В день, когда Оби-Ван должен был уезжать, они стояли на площади перед фонтаном. Кеноби намеревался вернуться в Храм. Он хотел просить Совет позволить ему вернуться в ряды джедаев. Куай-Гон согласился сопровождать его.

Нильд порывисто обнял Оби-Вана за плечи.

— Я причинил тебе много неприятностей, друг. Так хорошо, что я смог найти прощение в твоём сердце!

— Горе может одолеть даже самого лучшего из нас, — сказал Оби-Ван.

Нильд задумчиво посмотрел на фонтан.

— Теперь я понимаю, что чуть было снова не вверг Мелиду-Даан в кровавую бойню, которую сам так ненавидел… Я боялся, Оби-Ван, это правда.

Кеноби повернулся и посмотрел на Нильда.

— Ты? Боялся?

— Я чувствовал себя одиноким, — сказал Нильд просто. — Дело, за которое я взялся, оказалось мне не под силу. Мне нужна была помощь кого-то старшего, а обратиться было не к кому. Мне казалось, никто из Старших или из Среднего поколения не понимает, как надо жить. Теперь я понял, что это не так. Раньше я слушал лишь тех, кто громко кричит. Теперь я узнал, что есть и другие, кто разделяет нашу мечту о мире на Мелиде-Даан.

— Вы создали новый мир, — сказал Оби-Ван.

— Мы создали, — поправил Нильд. — И сейчас я сожалею только об одном…

— …что нет Серизы, которая могла бы увидеть этот мир, — тихо закончил за него Оби-Ван.

А потом было возвращение в космопорт и долгий путь рядом с Куай-Гоном. Как бы Оби-Ван хотел прервать это молчание между ними… Почему теперь ему стало так неловко заговорить с мастером? Как предполагал Кеноби, это молчание было связано с чувствами. С чувствами, которые не находили ответа.

Но он должен был нарушить эту тишину, чтобы задать вопрос, который рвался из сердца. Мальчик боялся ответа на этот вопрос, но не знать было ещё хуже.