Ураган мысли (Повести.)   ::   Проскурин Вадим Генадьевич

Кажется, у меня серьезные проблемы.

- Вы едете на занятия? - поинтересовался Царьков.

- Да, а что?

- Я могу вас подвезти, - он указал на неказистую 201-ю ладу, припаркованную рядом с остановкой.

- Не думаю, что это будет быстрее.

- Может, и не быстрее, зато комфортнее. Пойдемте, и не бойтесь, никто не сделает вам ничего плохого.

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться этой настойчивой просьбе. Что ж, подумал я, кажется, мое предчувствие сбывается - что-то интересное начинает происходить. Интересно, как они засекли мой источник денег?

Я сел на пассажирское сиденье, Царьков сел за руль, вывел машину на дорогу, включил автопилот и повернулся ко мне:

- Игорь Денисович, я бы хотел задать вам несколько вопросов. Все, что мы будем обсуждать, останется между нами.

- Вы меня в чем-то обвиняете?

- Бог с вами, Игорь Денисович, никто вас ни в чем не обвиняет, - он источал само дружелюбие. - Просто возникла одна странная ситуация, и мне кажется, что вы можете ее прояснить. Не волнуйтесь, это не официальный допрос, считайте, что это просто дружеский разговор без протокола. Мне просто нужно получить от вас кое-какую информацию.

- Спрашивайте.

- Вы давно знакомы с господином Емельяновым? Емельянов - это Егор. Может, мой источник денег все-таки ни при чем?

- Год с небольшим. А что он натворил?

- С чего вы взяли, что он что-то натворил? Вы думаете, он способен натворить что-то такое, что заинтересовало бы нас?

- Не думаю. Он нигде не работает, деньги ему дает отец, отец у него, кстати, полковник ФСБ… но это не те суммы, которые могли бы вас заинтересовать. Если только он украл кучу денег, но… нет, не верю. Морду набить кому-нибудь по пьяни - это он может, а украсть, да столько, чтобы ваша контора встала на уши - нет, это он не может.

- А почему вы решили, что наша, гм… контора стоит на ушах?

- Не знаю, просто показалось. Я думал, вы обычно вызываете свидетелей повестками, и все разговоры ведутся под протокол, как положено по закону.

- Мы разговариваем со свидетелями так, как нам удобнее. Наш с вами разговор, кстати, полностью в рамках закона. А на ушах мы не стоим, хотя дело тут, не спорю, серьезное. И странное. Как думаете, Егор Леонидович хорошо разбирается в банковских системах?

- Думаю, он вообще в них не разбирается.

- А в сетевых технологиях?

- Он хороший программист, один из лучших на курсе, но мы же учимся на втором курсе, а не на пятом. А сети у нас, по-моему, начинаются в конце третьего.

- В конце четвертого. Он не занимался самостоятельным изучением компьютерных сетей?

- Нет. Он вообще этим не интересовался.

- Вы уверены?

- Абсолютно. Мы же друзья, мы часто общаемся, если бы он чем-нибудь серьезно увлекся, я бы знал.

- А если бы он захотел скрыть от вас свое увлечение?

- С чего бы? Скорее, он взял бы меня в долю. Ну, попытался бы взять, - поправился я на всякий случай.

- Понятно. Может, у него есть друзья, которые более квалифицированы в этом вопросе?

- Не думаю. Среди наших общих знакомых таких точно нет.

- Вирусные технологии он знает?

- По-моему, нет. Наверняка не знает, я бы почувствовал, если бы он знал.

- Почему вы так думаете?

- Говорят, что человек, сам написавший вирус, начинает по-другому программировать. Я точно не знаю, в чем это проявляется, но говорят, что это очень заметно.

- Это Малышев так говорит? Ни хрена себе! Откуда он узнал, что я лично знаком с Малышевым?

- Не волнуйтесь, - Царьков начал меня успокаивать, - никто ни в чем не обвиняет господина Малышева. То, что он пишет вирусы, а не только антивирусы - это секрет Полишинеля. Но он не распространяет свои вирусы, а потому претензий к нему нет. А если бы претензии были, их предъявляли бы не мы. Нас интересует только финансовая сфера, компьютерные правонарушения - это работа для ФСБ.