Ужас Данвича   ::   Лавкрафт Говард Филлипс

Глава 4

В последовавшем десятилетии летопись семьи Уотли вполне вписывалась в жизнь этой нездоровой общины привыкшей к странностям и ожесточавшейся только во время их оргий в канун мая и на празднике Хеллоуин. Дважды в год они разжигали костры на вершине Сторожевого Холма, и в это время грохот гор многократно усиливался; в остальные периоды они занимались своими странными и зловещими делами в одиноком фермерском доме. Со временем посетители стали слышать звуки из закрытою второго этажа даже в те моменты, когда все семейство Уотли находилось внизу, и задавались вопросом – быстро и безболезненно или, наоборот, долю и мучительно приносятся в жертву корова или бычок. Ходили разговоры о возможной жалобе в Обществе Защиты Животных, но из этих разговоров ничего не вышло, ибо жители Данвича никогда не хотели привлекать к себе внимание внешнего мира.

Примерно в 1923 году, когда Уилбуру было десять лет, а его разум, голос, рост, фигура, бородатое лицо были такими же, как у зрелого мужчины, в старом доме началась вторая великая эпопея плотницких работ. Все они происходили на этот раз внутри закрытой верхней части дома, и по частям разобранных бревен люди заключили, что молодой человек и его дед сломали все перегородки и даже разобрали пол чердака, в результате чего образовалось обширное пространство между первым этажом и остроконечной крышей. Они даже разломали большой старый дымоход, и приделали к ржавой плите непрочную жестяную дымовую трубу.

После этих событий, весной, Старик Уотли обратил внимание на все растущее число козодоев, которые прилетали из Холодной Весенней Долины, чтобы посвистать под его окном по ночам. Он склонен был рассматривать это обстоятельство как важный знак, и говорил завсегдатаям Осборна, что, видимо, пришло его время, «Они свистят почти в унисон с моим дыханием, – сказал он, – думаю, что они готовы поймать мою душу. Они знают, что конец уже близок, и не хотели бы его пропустить. Вы, ребята, узнаете, после того, как я умру, поймали они меня или нет. Если поймают, то будут петь и смеяться до самого вечера. Если же нет, то будут вести себя тихо. Я думаю, что между ними и душами, на которых они охотятся, порой происходят жестокие драки».

Во время Праздника Урожая, ночью, Уилбур Уотли, проскакав сквозь темноту на последней оставшейся у него лошади до Осборна, позвонил в Эйлсбери и срочно вызвал доктора Хогтона. Доктор нашем Старика Уотли в очень тяжелом состоянии: работа сердца и затрудненное дыхание указывали на то, что конец близок. Бесформенная белесая дочь и бородатый внук стояли рядом с кроватью, в то время как из пространства над их головами доносились беспокойные звуки, похожие на ритмичный шум набегающих на берег волн.

Доктора, однако, более всего тревожило щебетание ночных птиц за окнами: казалось, что целый легион козодоев выкрикивал свои нескончаемые послания, дьявольски совпадающие с тяжелым неровным дыханием умирающего человека. Все это было так же жутко и неестественно, как и все в этой местности, куда доктор Хогтон поехал неохотно, только отозвавшись на срочный вызов.

Около часа ночи Старик Уотли пришел в сознание, прервал свое хриплое дыхание и сказал, обращаясь к внуку: «Больше пространства, Вилли, больше пространства и, поскорее. Ты растешь, а оно растет быстрее. Скоро оно уже сможет тебе служить, мальчик. Открой ворота для Йог-Сохота при помощи того долгого песнопения, которое ты найдешь на странице 751 полного издания, а затем подожги тюрьму при помощи спичек. Огонь с земли не сможет зажечь ее».

Он был явно не в своем уме.