В чаше   ::   Варли Джон

Но тот был настоящим. Это был временный городок, снабжавший старателей. Как я понимаю, такой городок может исчезнуть за две недели, если те двинутся дальше. Лавочники просто все упакуют и увезут. В приграничном городке отношение иллюзорного и настоящего примерно сто к одному.

Я с заметным облегчением узнал, что единственные дирижабли, на которые я могу сесть в Просперити, отправляются туда, откуда я прибыл. В другую сторону нет ничего вообще. Я был рад это услышать и считал, что проблема лишь в том, чтобы нанять транспорт, чтобы отправиться в пустыню. И тут мой глаз отказал окончательно.

Я помню, что был раздосадован; нет, больше чем раздосадован — я был по-настоящему рассержен. Но все еще считал, что это лишь неприятность, а не катастрофа. Просто будет потеряно время и напрасно потрачены деньги.

Я быстро осознал, что это не так. Я спросил продавца билетов (это было в баре-закусочной-универмаге: вокзала в Просперити нет), где я могу найти кого-нибудь, кто продаст и установит инфраглаз. Он посмеялся надо мной.

— Здесь, друг, ты этого не найдешь, — сказал он. — Здесь никогда ничего такого и не было. Раньше была медичка в Элсуорте, это третья станция отсюда на местном дирижабле, но она вернулась в Венусбург год назад. Самое ближнее — это Последний Шанс.

Я был ошарашен. Я знал, что отправляюсь в глухие места, но мне и в голову не приходило, что где-нибудь может не оказаться кого-то настолько необходимого, как медик. Да если нет услуг медикомеханика, с тем же успехом вы можете не торговать продуктами или воздухом. Здесь можно буквально умереть. Я задавал себе вопрос, знает ли правительство планеты об этой отвратительной ситуации.

Но знало оно или нет, а я понимал, что гневное послание ему пользы мне не принесет. Я попал в переплет. Быстро прикинув в уме, я определил, что после полета до Последнего Шанса и покупки нового глаза у меня не останется денег, чтобы вернуться в Просперити, а оттуда в Венусбург. Весь мой отпуск пропадет лишь из-за того, что я попытался сэкономить, купив подержанный глаз.

— А в чем дело с глазом? — спросил продавец.

— Что? Ну, я не знаю. Я хочу сказать, что он просто перестал работать. Я ничего им не вижу, вот в чем дело. — Я цеплялся за соломинку, видя как он изучает мой глаз. — Ну, может быть, вы как-нибудь разбираетесь в этом?

Он покачал головой и уныло улыбнулся мне.

— Нет. Только чуть-чуть. Я думал, что может быль, дело в мускулах: плохо сокращаются или что-то в этом роде…

— Нет. Не видно вообще ничего.

— Скверно. Мне кажется, что это нерв отказал. В такое я влезать бы не стал: я способен лишь на мелочи.

Он сочувственно прищелкнул языком.

— Так вам нужен этот билет до Последнего Шанса?

В тот момент я не знал, что мне нужно. Я два года планировал эту поездку. Я едва не купил билет, а затем подумал: «Какого черта?» Раз уж я здесь, то следует осмотреться вокруг, прежде чем решать, что делать. Может быть, найдется кто-то, кто сможет помочь мне. Я обернулся к продавцу, чтобы спросить, не знает ли он кого-нибудь, но он ответил раньше, чем я задал вопрос.

— Я не хочу слишком вас обнадеживать, — сказал он, широкой ладонью потирая подбородок. — Как я и сказал, это не наверняка, но…

— Да, так что?

— Ну, здесь живет одна малышка, которая прямо помешалась на этих делах. Вечно возится с чем-нибудь, помогая людям по мелочам; ну, и собой занимается — вы знаете таких. Сложность в том, что она не слишком надежна; может быть, после такой починки будет хуже, чем раньше.

— Не вижу, чем, — сказал я. — Раз он не работает вообще, как она может сделать хуже?

Он пожал плечами.

— Ну, это ваши похороны. Вы, наверное, найдете ее недалеко от площади. Если ее там нет, обойдите бары. Ее зовут Эмбер.